Путяги, каблы и чёткие пацанчики с биксами

Кто учится в каблинституте? Каблы и каблушницы, ясен красен. 

ЕГЭ тогда не было в помине, экзамены сдавались по старинке – очно. Имея на руках аттестат средней школы куда как важно успеть сдать документы и готовиться к вступительным. В одиннадцатые шли будущие, как им думалось, хозяева жизни, остальным, кто попроще и поумнее, доставались технари и каблухи, они же шараги с путягами, они же ПТУ и ПУ. 

            В детстве ПТУ казалось самым страшным местом на свете. Именно здесь учились злые дебилы и недалекие уроды, что хлебом не корми, а дай что-то своровать или чего хуже. Само собой, по каждой и каждому плакала тюрьма, зона и армия. Иногда именно в такой последовательности. Именно тут в восьмидесятых тусили волосатые упыри, марающие стены с партами Металликой, ЭйСиДиСи, Креатором, именно Креатором, и все такое. Как-то они уживались с «нормальными» пацанами, еще рассказывающих о безымянских «фурагах», разбирающихся в понятиях и носящих в карманах ножи из рельсов с рессорами, украшенные рукоятками, набранными из пластмассы зубных щёток. 

            К середине девяностых каблуха Отрадного плотно превратились в жупел, Ад с Израилем и Преисподнюю. Внешне, само собой, все выглядело хорошо, велась бурная учебная и воспитательная деятельность, Бочкарев, зав по учебной, вкатывал пары на раз-два, чуть что – выкидывая на мороз и в армию, а Ананич, зав по воспиталке, шерстил сортиры с коридорными закоулками в поисках нарушителей. Все вместе они не очень любили наведываться в общагу, хотя все самое важное было именно там. Хорошее место ЦПХ не назовут, даже если возьмут аббревиатуру из песен Юры Хоя и «Сектора Газа». Центральное П... Хранилище являлось таковым как по физическим, так и по морально-духовным параметрам. 

            Четкие пацаны четко рубили фишку и к середине девяностых каблушные в какой-то момент резко взяли старт по покорению подрастающего поколения города. Умение выбивать зубы и отбивать почки тут передавалось даже от стен, но в девяностых вдруг сильно запахло семидесятыми. Восьмидесятые, с их декадансом разваливающегося Совка и индивидуальностью, стремительно проигрывали стаям, сбивающимся вместе по классовым и охотничьим признакам. 

            Именно тут находился рассадник и передовая теплица по производству одноклеточных не-близнецов, лузгающих семки и садящихся на корты с грацией ведущего солиста балета Большого театра. Джинсы-трубы, царившие года три и спортивные штаны с вшитыми дополнительными полосами только способствовали. 

            В девяностых с Северов пошел откат уехавших, а вместе с бывшими комсомольцами, уехавшими за северной надбавкой, в город возвращались и их подросшие не-мальчики-не-зайчики и девы, чьему умению накидать в ливер и глотнуть пол бутылки в ноль-пять позавидовали бы даже пацаны с Васильевки. Ну, или с самарской Пятнашки, а это, знаете ли, показатель. 

            С северными приехала привычка гнусавить и тянуть слова, ведь с Вартовска, Юганска и прочих Стрежевых с Самотлорами приезжали отмороженные опездолы, на «сколько время» легко распечатывающие пачку свежих и горячих звездюлей. С северными приехала стрижка «под расческу» и мода на печатки из латуни, делающие пальцы зелеными. 

            Северные в каблуху шли редко, предпочитая окучивать школы, но все же уходили в отведенное самим временем место-загон, вливаясь в стадо Бочкарева с Ананьичем. Каблуха ничего против не имела и за углом уже куда спокойнее курили анашу, а на беляши, хит столовки Технаря, нашлось немало новых желающих, так и пользующихся поводом зацепить кого подносом и:

            - Пойдем, поговорим?

            Пятьдесят процентов каблов с каблушницами сидели на ханке и по пятницам устраивали трэш, хоррор и содомию подпившим работягам, пьяно бредущим домой.

            Тридцать процентов каблов и каблушниц девяностых сейчас уже лежат на кладбищах. В основном на Южном, стравившись, получив нож под ребро, отравившись паленым дерьмом в алкобреду, отхватив свои средней и высокой степени тяжести, оказавшись под катком таких же, только чуть позже и уже в узких джинсах и носатых туфлях. 

            Каблуха есть в каждом среднем городке России. Сейчас это лицеи и техникумы, но суть в них не меняется, хотя заложено в них куда как много хорошего. Просто давать профессии детям. А уж как оно идет – дело другое. Но, все равно, в девяностых каблухи были страшнее.