Итта идёт в Уздок

Остро пахло осенью: предзимней тишиной, преющей на солнце палой листвой, гниющим папоротником, усталой за лето хвоей… Но особенно душистыми грибами. Осень вообще выдалась щедрая. Грибов было очень много. Съедобные красноголовики, толстенькие пужики и розовые сладкоежки, ядовитые чопы и тугожумы, россыпи рыжих опят и нежно-голубых белокрыльцев, которые собирали и ели самые отбитые студенты, в надежде поймать всякие неприличные видения и необычные ощущения.

Я миновала луга за Черным озером и пошла по подлеску вдоль дороги, ведущей к Уздоку. Я пряталась под тончайшей как шелк, незримой вуалью, разделяющей миры. Пряталась от людей, и только от них.

Играющие с шишкой пугие ундины даже не подумали разбежаться при виде меня-иттиитки. Сонный свереб, тащивший тряпку, которую кто-то из торговцев обронил на дорогу, только сердито зыркнул на меня из-под косматых бровей. Лешак, почуяв в своем леске гостя, высунул из норы злобную зубастую морду, и не узнав во мне человека - только зевнул и исчез досыпать до сумерек. 

Прозрачные мотыльки кружили вокруг моей головы и садились на мои темные волосы и  плечи. Их не увидеть человеческими глазами. Черные падши, которых людям не отличить от опавших ольховых листьев, запрыгивали мне на ноги, рассчитывая прокатиться. 

Я была принята в мир леса легко и просто, и мне это нравилось. Я смотрела на свои ноги и понимала - это те же ноги - мои, вот только теперь они покрылись коростой чешуи, чуть бугристой, блестящей. 

Я наблюдала, как моя рука отводит в сторону ветки деревьев. Смуглая кожа - почти индиго, тонкие перепонки между пальцев, на них тоже появились длинные фрагменты чешуи, и такие же - на предплечьях. Словно бы меня поразила какая-то древняя болезнь и она прогрессировала, с каждым разом добавляя моему телу новые и новые изменения. Я подумала, что если однажды не смогу стать обратно девочкой - то не удивлюсь. Так часто случалось в сказках, которые в детстве приносила из библиотеки мама. Лягушачья шкурка… или что-то в этом роде. Вот да. 

Некое шестое чувство нашептывало мне:

“Это тоже ты. Тоже ты. Итта… Это ты… древняя… и ты прекрасна…” 

Я отмахивалась от этих мыслей. Никто не знает истины, она меняется каждое мгновение. Стоит ли волноваться о том, что неизменно утекает в вечность, как вода с небес в землю. Я всегда считала -  ничто не прекрасно само по себе. А только в оценке окружающих. Но теперь я достаточно повзрослела и испытала, чтобы мне стала плевать на любую оценку. И даже… даже  на то, что почувствует Эмиль, увидев меня такой. Пусть сам решает, нужна ли ему такая женщина. Его право. Я больше не стану прятаться от него и навязываться тоже не стану. Все, что было важно в эти мгновения - найти того, кто мне дорог. Его, Эрика и Дамину. Быть рядом, помогать…

Эрл догнал меня в Заячьей роще. Нырнул под мою вуаль - белый и монолитный как мрамор, и зашагал рядом. Точнее не зашагал, а заскользил. Он был ниже меня и легче, его поступь, казалось, совсем не приминает траву.

Я была ему рада. Вот рада, да. Он мог оказаться полезным. Эрл почуял мой решительный настрой и презрительно скривил нижнюю губу. В солнечном, искаженном моим сферическим зрением свете его черные глаза заискрились красным.

- Дура! - голос его был по-иттиитски скрипучий, тон по-эрловски высокомерный. 

...

я вернулась к работе, после всего, что случилось... Это хорошо... 

сейчас погуляю, пока светло, и выложу всю главу. Эрл там на пальцах , как обычно.)))

А у нас плюс семь и моросит дождик)