Зима близко

- Зима близко. – говорили Старки из Винтерфелла.

Зима близко, понял как-то года два-три назад, куря на балконе. На дереве напротив, оглядываясь и красуясь красной грудкой, сидел снегирь. Самый обыкновенный и очень давно не виданный снегирь.

Некоторые профессионалы изучения русского языка до сих пор спорят о происхождении названия невеликой птахи. Вроде бы все ясно, от слова «снег», но есть какие-то там нюансы. И ясно, однозначнее однозначного, что снегири означают зиму. Пусть прилетают с Севера, вместе с холодами или пусть приходят в город из лесов, опять же из-за холода. Снегири в человеческом муравейнике – это близкая зима.

В детстве зима казалась волшебной. Снега падало выше головы, морозы трещали и помогали строить горки. Дед сделал мне маленькую снеговую лопату и, каждое утро, субботнее с воскресным, мы с ним начинали одинаково. Одевались тепло и удобно, дед в тёплую спецовку, присланную дядькой с Вартовска, я в специальный маленький ватник, обували валенки с калошами, цепляли ушанки и шли кидать снег. Немного во дворе, где дед все раскидывал ещё с вечера, потом возле дома, превращая сугробы в снежные горы и у нас и на нашей улице, полной пенсионеров с их внуками.

Деды и бабушки не ждали снегоуборочных машин с тракторами, а делали доброе дело для соседей и самих себя. Мы с ним дочищали до края забора в сторону Женькиного дома, а в другую – чуть дальше, там жила тётя Наташа, и к ней не так часто приезжали дети, а внуков у нее, почему-то, не случилось.

С первыми серьезными морозами деды собирались и за вечер накидывали нам горку, а то и две. Машин тогда было немного, улица оказывалась в нашем распоряжении и нам, детям Советского союза, оставалось только помогать, таская воду в ведрах и потом орать от счастья, пролетая на первой космической сразу по три-четыре дома, мелькавших сбоку.

В какую-то, особенно снежную зиму, Женькин дед решил, что стоит поднапрячься и сделать сорванцам с улицы что-то эдакое. Шесть взрослых мужиков и мы, пять оголтело-лихих бестолочей, два часа катали огромные, полметра диаметром, снежки. Собирали их вместе, залепляя дырки снегом и строя две башни со стенами и воротами. Потом дед Андрей подключил шланг и стоял с полчаса, поливая конструкцию.

Следующим утром нашей крепости завидовали все соседние улицы. И никто не решился на откровенный вандализм, желая причинить ей вред, так что стены советско-зимнего Камелота растаяли вместе с весной.

Снеговики? Тю… снеговики улыбались и подмигивали, торча морковками носов, через двор.

А еще теми зимами у меня было одно постоянно-короткое увлечение.

За домом, у забора, торчала сухая малина, летом превращавшаяся в настоящий клад. И там же, высокая и кустистая, дарила свои зимние сокровища черноплодная рябина. Тугие крупные ягоды полностью поспевали к первым снегам, но добраться до них выходило не так просто. После экспедиции, по сложности сравнимой с покорением полюса, снег приходилось выковыривать даже из колготок. Да, кальсон и термобелья, в отличие от теплых колготок, у меня не случилось. Как и у всех пацанов с улицы, только нас оно не парило.

Раскидывая пласты, выросшие за несколько дней, раскидывая их как ледокол «Красин», я упорно пёр к рябине. Тягучей, вяжущей, сладкой и красящей язык в темное рябине. Отказаться от этого крохотного счастья казалось невозможным, а одежда, на раскаленном металле дедовской трубной системы отопления, высыхала за час.

Моими компаньонами по приключению всегда оказывались они, снегири. Тогда многие любили книги Бианки и красногрудые птахи, по первости пугливо улетавшие, были как иллюстрация к ним. Случись такое сейчас, я точно знаю – где застряла бы на час, не меньше, моя Катя, вооружившись фотоаппаратом. Невозможно было бы удержаться, честное слово.

Снегири привыкали быстро и возвращались, чего-то там по-своему ворча в мою сторону и явно предостерегая от излишней жадности. Не, голодать им не приходилось, как можно голодать в пригороде, с его курятниками, свиньями и просто кормушками, вырезанными в бутылках из-под шампуня теми самыми пенсионерами и всегда полными хлеба с кусочками сала? Наверное, рябина была им как нам витаминки. Ну, либо десерт.

Как бы то ни было, выбор снегирей я уважал и старался не наглеть. Тем более, что много черноплодки, особенно большой и настоявшейся, не съешь. Красногрудые птицы провожали меня в обратный путь и возвращались доедать свою половину.

Так что, увидев снегиря, понимаешь сразу – зима близко. И дело вовсе не в Старках из Винтефелла.