Балет... И ножкой ножку...
Автор: Анастасия РазумовскаяЛюблю балет. Оперу больше, но балет... Это всё же балет. И, конечно, мимо балетного флешмоба, объявленного Владимиром и Ольгой, пройти сложно.
Балет в книгах встречается не так часто, у меня есть только в одной -- "Соловей и Кукушка". Но --- есть. Эта книга вообще о Серебряном веке и, конечно, мимо темы балета (вы же помните, помните? Как раз русские сезоны Дягелева!) пройти невозможно. В книге есть даже своя Матильда Кшесинская в каком-то смысле этого слова. Ну, 32 фуэте точно имеются в наличии.
И у меня есть приятная новость, кстати: книга снята с продажи и находится в свободном доступе. Почему? А это ещё одна новость, приятная для тех, кто полюбил этот мир и героев: появились планы сделать цикл. Нет, в следующей книге не будет Ирэны и её супруга (а, может, где-то фоном и будут, но точно не на главных ролях), но мы всё равно встретимся с героями. Хочу написать цикл детективов Серебряного века. Альтернативного. конечно. В котором непременно будет комиссар Лианор. Поэтому первая книга цикла становится бесплатной, чтобы набрать круг читателей)) Ну да, меркантильная я...
Но мы же о балете?
Итак, глава 24. У меня появляется учитель (надеюсь, не сильно проспойлерю)
Мы подошли к светло-зелёному зданию полукруглой формы. Было уже около десяти вечера, но я надеялась, что с наследником меня пропустят.
– Театр? – удивился Ролдао.
– Ты здесь когда-нибудь был?
– Когда-нибудь, – отозвался он.
Конечно, нас пропустили. И, конечно, у королевской семьи была своя собственная ложа. Ну и прекрасно. Мы поднялись по мраморной лестнице, вошли в ложу и сели рядом на обтянутые бархатом кресла.
Шёл балет. Декорации изображали ночной лес и озеро. Где-то вдалеке виднелся замок. По сцене порхала изящная девушка, казавшаяся лишь собственной прорисью, настолько она была тонка и воздушна.
Я наклонилась к инфанту.
– Её предал любимый. Она сейчас танцует о том, как ей больно и хочется умереть. Видишь, как вскидывает тонкие руки? Как пронзительно и печально играет музыка? Она очень страдает из-за предательства. К тому же, её заколдовали и…
Я боялась смотреть в его лицо.
(...)
Барышня прыгала и летала по сцене, словно невесомый призрак. Отбивала ножкой ножку, а затем вдруг закружилась, и кружилась очень долго, невероятно долго, на одном месте, и, когда она закончила, зал взорвался рукоплесканиями.
– Несравненная! – кричал какой-то толстячок в цилиндре.
– Божественная! – рыдал офицер в соседней ложе.
Принц встал, молча взял меня за руку и вышел. Я последовала за ним, буквально обмирая от ужаса.
Когда ночь коснулась моего лица прохладными пальцами, Ролдао обернулся ко мне.
– Мне не понравилось, – сообщил бесстрастно. – И, знаешь, захотелось спалить дотла весь этот театр.
– Почему? – упавшим голосом уточнила я.
– Так не умирают, – жёстко ответил он. – Это ложь. Насквозь фальшиво и…
