Допрос 2.0! Предновогоднее сумасшествие с Геннадием Казанским

Земля к земле,

Следы во тьме,

Приди на помощь владыка мне.

Тело её было погружено во что-то мягкое, зыбкое, прохладное. Рыхлая земля застилала глаза вѣдьмы, окутывая сатином Нави.

Давящая на грудь тяжесть не давала глубоко вздохнуть. При каждой неосторожной попытке в рот и нос попадали комья чернозёма.

Пробуждаясь, Лукия начала двигать руками, поджимать ноги и извиваться гадюкой, покуда, застилающий её грунт окончательно не рассыпался в стороны.

Вѣдьма рывком привела себя в сидячее положения и громко отплёвываясь закашлялась. Глубокие глотки воздуха раздували лёгкие, принося облегчение жизни после забвения.

Она приложила руки к лицу, провела по носу и губам. Пальцы ощутили привычные утончённые черты, упругую, но грязную кожу. Она спустила руки на шею. Кожа не обвисла, не состарилась, не заплыла жиром. Она была той, кем когда-то вступила в Навь.

«Где это я?» — задала себе вопрос девушка.

Она осторожно достала грязь из уголков глаз, движением руки убрала копну волос назад и начала осматривать помещение.

Она сидела по пояс в земле внутри какой-то грядки. На листьях бесчисленного количества растений влажный воздух скапливался в капли росы. Отовсюду исходил странный фиолетовый свет.

— Никак бес решил меня за нос водить, да в Правь не пускать. — прошептала Лукия. 

Она быстрыми движениями освободила ноги от земли и встала во весь рост. Нагая, растерянная, но живая. Она дышала. Снова дышала.

Босые ноги звонко шлёпнули, вступив на плоский камень между грядок. Лукия присела, провела по странному камню рукой. Поверхность не ответила на её прикосновение.

«Камней без души не бывает.» — помыслила дева, — «Что-то иное.»

Вѣдьма запрокинула голову, воззрилась вверх. Место, где она очутилась, сплошь состояло из стекла. Такого чистого, прозрачного ей не доводилось видеть. По другую сторону окон стелился подтаявший, серый снег. Он тускло блестел в лучах заходящего солнца.

Лукия отшатнулась.

— Да, как же это? Природа спит, а растения цветут и здравствуют, — она прикоснулась к рассечённым гигантским листьям, — Дивные какие.

От прикосновения шершавый лист колыхнулся. Капля росы скатилась на ладонь Лукии, и оставив чистый след на испачканной коже скатилась вниз.

— Живой. — прошептала дева. 

Будто на чей-то зов она перевела взгляд на столы, возвышающиеся над грядками. Там стояли горшки с цветами. В её сознании зов повторился, эхом отразился в душе и затерялся в районе сердца. Возле горшка вѣдьма узрела небольшого размера серп. Лукия ласково приняла его в руку. Металл вспыхнул от родного прикосновения и смолк. Дева хищно улыбнулась серпу, в памяти всплыла агония кузнеца.

«Таким урожай не собрать, но для моих нужд сгодится.»

Позади послышались торопливые шаги.

— Быстрее, бестолочь! Быстрее. — отражение в стекле подгоняло Ирину.

— Надеюсь ты понимаешь, что если найдут твою красно книжную грядку нас обеих упекут и уже никогда не выпустят.

Ирина забежала в отдел оранжереи с красно книжными растениями, где она трудилась днями и долгими ночами.

— Кто здесь? — робко, трясущимися голосом спросила она.

— Превосходно. Теперь незваный гость знает, что ты боишься. Ты хоть иногда можешь быть чуточку смелее? — спросила девушка из отражения. Она лишь отдалённо напоминала Ирину. Волосы не серо-русые, а пепельный блонд, яркие глаза с линзами, брови строго изогнутые и сдвинуты к переносице. Дива гордо отражалась в стекле и гневно взирала на свою вторую сломленную личину. 

Ирина же сгорбленно, напугано зажмурилась от порицания, машинально поправила громадные очки, открыла серые маленькие глаза и увидела стоящую посреди грядок испачканную, голую девушку с серпом для обработки листьев. 

Отражение перевело взгляд со своей серой личины на вторженку.

— Вы кто? — трусливо промямлила Ирина.

Лукия смотрела то на девушку в странном мужском наряде, то на её улучшенное отражение.

— Вы меня слышите? — спросила Ира. Голос предательски дребезжал.

Лукия пристально вглядывалась в отражение.

— Бестолочь, она меня видит! — вскрикнуло отражение, — Матерь божья, я чувствую, как она на меня смотрит.

— Я тоже. — прошептала работница оранжереи. 

— Кто вы? — повторила вопрос Ирина.

— Бестолочь, она мне не нравится! Ты посмотри у неё же глаза, как у вѣдьмыразногоцвета!

В голосе Лотос чувствовались нотки ужаса. 

Ира обратила внимание, что у вторженки один глаз голубой, другой карий. Взгляд разных глаз, словно шило прошивал работницу оранжереи. Для угрожающей, невесть как появившейся девушки, личные тайны Ирины вырывались наружу.

Лукия медленно шлёпая ногами по бетонной дорожке, приближаясь к Ирине.

— Что вам нужно? — работница оранжереи сделала шаг назад, убрала руку за спину и потянула за рукоятку секатора, извлекая его из заднего кармана.

Лукия уловила это движение, в недоумении изогнула бровь и покрутила серпом.

Ира замерла не в силах более двинуться. Она лишь на половину смогла извлечь секатор и так и застыла в глупой позе.

— Ты чего замерла, идиотка? — панически заверещало отражение.

Лукия перевела взгляд на диву, прячущуюся на стеклянных поверхностях стен чудного дома, вновь покрутила серпом.

На этот раз пришла очередь удивляться Ирине. Её не идентичный двойник застыла в ужасе округлив глаза и глядя не мигая.

Лукия, помотала головой, приложила серп к губам и произнесла:

— Щ-щ-щ-щ. Ещё одно слово и я высеку твою личину и отделю тебя от бедной девки.

Лотос пришла в ужас от осознания того, что голая вѣдьмадействительноможетэтосделатьионасовсемненастроенашутить.

Лукия глянула на Ирину.

— Нет! Умоляю, не надо! — взмолилась та, — Пожалуйста не причиняйте мне боль.

Из-под толстых очков выступили слёзы. — Я без неё не смогу. Никогда не могла.

Лукия бросила взгляд на грядки с диковинными растениями и хмыкнула.

— Бедная девка, ты пребываешь в бреду своих бесов. Вернее конкретного, — Лукия взглянула на Лотос, выдохнула, отпустила незримые путы и сказала уже более снисходительно, — право твоё, но сделай милость. Пусть твоя бесовщина не отвлекала покуда мы побеседуем.

— Спасибо. Спасибо.— Шептала Ира, нервно вытирая ладонями намокшие щёки.

— Полно. — вѣдьмаповеларукой, призывая к спокойствию. —Пойдемпоглядим,гдеяпробудилась.

— Госпожа тебе в таком виде нельзя выходить! — взмолилась Ира, — Первый же патруль встретит и загребёт. 

— Не мешай ей, бестолочь! Пускай катится ко всем чертям! — подала голос Лотос.

— Я кому велела молчать?! — темные брови Лукии уже совсем не добро сдвинулись.

Вѣдьма повела серпом, намекнула Ирине, что та вольна двигаться. Девушка поспешила к крючкам, на которых висели рабочие комбинезоны, плащи, сапоги разных размеров.

Ира обернулась, оценивающе на вѣдьму, которая была намного выше неё, подхватила нужный комбинезон, отпихнула подальше резиновые тапки работника Николая и поспешила поднести одеяния.

Прежде чем комбинезон необычно прильнул к телу Лукии, Ирина показала, как открывать воду в кранах и подала сухие бумажные полотенца, выдала один из своих синтетических свитеров и чьи-то осенние сапоги.

Лукия удивлённо разглядывая своё отражение, поглядывая на Лотос.

— Я понимаю одежда плохо подходит, а обувь несколько не по погоде, но это лучше, чем босиком разгуливать по снегу и получить обморожение, — снисходительно проговорило отражение.

— Благодарю. — коротко ответила Лукия и слегка склонила голову.

— Вот держи, я ещё нашла куртку, надень поверх, — сказала Ирина.

— Дивно ты меня обряжаешь, — она примерила черный пуховик, — не иначе как в кучера. Только тулуп уж больно лёгкий.

— Это не тулуп, а куртка. У нас тут так ходят.  — сказала Ирина, помогая застегнуть молнию.

— А где это у нас? — спросила вѣдьмапоглядываякуда-товдальчерезокнаоранжереи.

Ирина похлопала глазами стараясь понять, как ответить на вопрос, но выбрала менее информативный:

— В Москве.

Уголки губ вторженки дрогнули и опустились вниз, будто демонстрируя поникшую надежду на иной ответ.

— Не ожидала, что когда-то побываю.

Ирина помолчала, указала в направлении выхода и произнесла:

— Ты можешь выйти, подождать меня снаружи, а я закрою тут всё и догоню. Да, кстати, рядом с выходом организовали площадку, там сейчас будут Масленицу сжигать и зиму провожать. 

— И у вас это делают? — искренне удивилась

вѣдьмаипожалаплечами.

— Всегда в разных местах парка, вот в этом году рядом с оранжереей.

— Я не о том, — шёпотом произнесла ведьма, открывая дверь.

Она сделала несколько уверенных шагов наружу.

— Не уходи далеко, я мигом. — постаралась успеть прокричать Ирина, прежде чем дверь закрылась.

— Наконец-то она ушла. — произнесла Лотос. — Правильно, что ты не стала ей мешать и выпроводила её, но тряпки могла не давать.

— Лотос, тогда она привлекла бы внимание к нам, а разве это нужно? — ответила Ира поглядывая на свежие грядки с краснокнижными цветами.

— Верно. Верно ты говоришь.

Лукия шла к разгорающемуся к костру. Что-то неприятное колыхнулось в её памяти, что-то тревожное. Ей почудилось, что когда-то она видела огонь возле ног. Будто когда-то не чучело, а она стояла в центре пламени.

Народ столпился вокруг представления. Несколько ряженых шутов кружились вокруг, распевая частушки о близящейся весне, две дородные бабы раздавали странно одетым детишкам блины.

Лукия с горечью взирала на поглощённое пламенем чучело. Огляделась по сторонам, лица людей ничуть не отличались от лиц сельчан, разве что среди них не было замученных и сгорбленных крепостных, как в её родных местах.

«Куда же мне податься? Как я тут очутилась? Где это тут?» — вопросы множились, а ответы не приходили. — «Придётся вернуться к двуликой.»

— Прапрапрабабушка Лукия. — раздался женский голос позади.

Она обернулась. Пред ней стояла высокая девица лет тридцати, с непокрытыми волосами цвета морозного солнца. Рядом с ней столпились трое мужчин в странных ермолках. Они перешёптывались друг с другом, будто о чём-то споря.

— Ты уверена, что не ошиблась? — тёмная бровь Лукии удивлённо изогнулась. — Не шибко я тяну на прапра бабушку. Или сколько там было пра?!

Агата подступила к ней вплотную, потянула за пальцы перчатки достала руку, от которой исходил яркий белый свет. Она осторожно прикоснулась к ладони Лукии и зажмурилась, а когда открыла глаза, то произнесла:

— Уверена, как ни в чём другом. Видение меня оповестили о твоём скором прибытии, поэтому уговорила Мишку, — она указала на высокого мужчину, в ком угадывались внешние схожие с Агатой черты, — спешно уехать из наших мест и направиться в столицу.

— Ты видно путаешь, всем известно, что столица в Петербурге.

Агата улыбнулась и спрятала руку обратно в перчатку.

— Прапра...

Лукия жестом оборвала её.

— Прошу, не надо произносить так много пра и бабушек не нужно. Называй меня по имени, разрешаю тебе, внучка. — она ухмыльнулась на последнем слове.

— Столица уже давно в Москве, а не в Петербурге. 

Лукия кивнула, прося продолжить рассказ.

— Мы с братом не часто выбираемся из нашего дома в горах Кель Башни. Мишка на поезде не любит путешествовать.

— Ну, — протянул Миша, — На самолёте то, мы не можем летать, от твоего присутствия вся электроника выходит из строя, вот и приходится на вагонетках мучиться.

— Самолёт? — переспросила Лукия.

— Молодец Пятьдесят девятый, ты ей давай ещё про микроволновку расскажи. — произнёс мужчина в очках. 

— Или про компьютер. Мы же до второго пришествия тут решили находиться, — сказал худощавый и добавил шёпотом, — хотя именно его мы сейчас наблюдаем.

Агата жестом попросила друзей угомониться и продолжила:

— Видение привело нас сюда. Буквально час назад на вокзале нас встретили друзья. — она указала на двоих мужчин.

— Кирилла, того, что стоит с умным видом и нервно поправляет очки друзья зовут Учёным, а рядом с ним Женя.

— А с каких пор это у Брита нет прозвища с национальной идентичностью? — спросил Кирилл, — Нет, уж пускай носит с гордостью, но не забывает про fiveo'clocktea.

— Да, кстати об этом, — Брит находился как попугай, — надеюсь учёный у тебя чайник работает, если ты меня понимаешь.

— Если ты про его голову, — вмешался в их разговор Миша, — то благодаря Агате, работает и он решительно всё понимает! — последней фразой Миша пародировал ветеринара из старого фильма про милицейскую собаку.

— Мальчики, ну пожалуйста, я же пытаюсь объяснить. — Агата молитвенна сложила руки.

Ребята замолчали.

Треск от горящей Масленицы не нравился Лукии. Сбитая с толку, заброшенная куда-то через время и расстояние, но не одна, теперь не одна.

От прикосновения Агаты Лукия узрела видение внучки и то, что они одного рода, она более не сомневалась, теперь ощущала.

— Я не знаю почему ты оказалась тут, но думаю вместе мы разберёмся. — ласково сказала Агата. — Поедем сейчас к Кириллу, он пригласил остановиться у него.

— Естественно у него, — не выдержал Брит, — До вас мы даже к утру не доберёмся, а у меня дома жена, дети и чёртов кот.

— Не просто кот, а британский вислоухий. — поправил его Кирилл.

— Ха-ха-ха, как смешно. Вы с Мишей пошутили, а эта зараза линяет бесконечно и царапается как Сатана.

— Воистину разобраться есть с чем. — торжественно произнесла Лукия. — В избе найдётся ступка или пиала? Я хочу взглянуть по-своему.

— Я учёный, но не Перельман, да и не изба у меня, а скромная квартира. Что касается пиал, ступок, то найдутся. — он оглядел Лукию и добавил, — А вот приличной одежды по размеру увы, придётся что-то придумать.

— А я собрала травы из наших мест. — сказала Агата ведя под руку гостью из прошлого, — думаю тебе сгодится.

Ирина закрыла оранжерею и под присмотром Лотос вышла на улицу, но сколько бы она ни искала вторженку, всё было тщетно. Она вернулась в оранжерею, взглянула на диву в отражении. Та произнесла:

— Кажется, что как явилась так испарилась, и скатертью дорога. Не надо нам тут серпами размахивать.

— Пожалуй, что так. У нас другие методы. — Скромно улыбнулась Ирина, стянула шапку, взяла маленькие грабельки для обработки цветов и вернулась к уходу за дивного вида Кико.