Когда на тополе груши зрели. Народный хоррор

Есть у румынских сказок одна особенность. Может быть, и не особенность  вовсе. Может быть, все сказки такие — мы же их читаем, чаще всего, в  поздних редакциях, где составители убирают слишком пугающие или  отталкивающие подробности. Составители этого сборника подобными  глупостями не озаботились, и читатель может наслаждаться наивным, но  впечатляющим хоррором. Как, например, в сказке "О волшебном волке и  Иляне Косынзяне". В ней волк, чтобы проверить доброту и благодарность  главного героя, царевича Александру, прикидывается мертвым. И ладно бы,  просто мертвым, но рассказчик с упоением описывает разложившийся труп. В  деталях. А царевич, наткнувшись на труп и оплакав своего друга-волка,  несет вот это вот всё на себе, чтобы,  вернувшись в родное царство,  сделать другу золотой гроб. Эпизод для фильма ужасов. Или  психологического триллера — главный герой сошел с ума от непосильных  испытаний, и теперь ему мерещатся кошмары.

Почти в каждой сказке из  этого сборника есть расчлененка. Героя рубят на мелкие кусочки, отрезают  поджилки, рубят, но не дорубают голову. В сказке "Цугуля, сын старика и  старухи" царь грозится посадить героя и его товарищей на кол. То есть,  не просто "мой меч — твоя голова с плеч", а конкретно на кол. Видно, не  только вода Влад интересовался этим видом расправы с неугодными.

Такое вот осознание прелести жизни.