Почти исповедь (персонажа, естественно). Опять стихоплётство

А ваши персонажи когда-нибудь требовали от вас записать за ними натуральную исповедь, да ещё и придать ей стихотворную форму? Алвин из "Цивилизованных людей" такое умеет. Он персонаж соавтора, но давно стал для меня вроде как любимой роднёй, хы.

А стихи снова грустные... Ну, кому как, наверное, но для меня — аж ващщще...

Мне болезнь застилала свет,

небеса кислотой плевались,

а нутро прожигала зависть,

мол, счастливчикам жизнь досталась,

я же сдохну, надежды нет.

Полбеды было в том, наверно:

мне живому грозила скверна,

гнить — и мыслить — закономерно.

Даже в мысли вплетался бред.

Был я зол на весь белый свет.

Был отцом, и хоть сын был в радость.

Думал я: сколько мне осталось,

за полжизни сочту ту малость,

лишь бы сына беречь от бед.

Не сберёг, не осилил. Лица

стёр шальной психопат-убийца.

Сын погиб. И кому молиться?

Сыну было лишь десять лет.

Я молился, пытался — точно!

Небу, демонам — днём и ночью —

Богу, духам, но так непро́чна

вера, если ответов нет.

Всё быстрее катился в бред.

Мстить решился по доброй воле,

я ведь снайпер, я чёртов воин,

что с безумца спросить мне крови?

Суд маньяку, и казнь, и смерть

милосердно, легко и быстро —

тот единственный точный выстрел.

Белый свет наконец-то выцвел,

а покоя всё так же нет.

Всё сильнее срывался в бред.

Почернело в той круговерти

даже солнце. Стал ангел смерти

тоже в чёрном я. Вы поверьте —

шёл войной я на белый свет.

Не молился, а в злобе спорил.

Заклинанья и загово́ры

Змею Моря читал. В ответ

слышал только шипящий хохот:

«Крови, крови! К чему мне крохи?

Больше, больше, пока не сдохнет

ангел смерти, даритель жертв».

Глубина мне бурлила вслед…

Всё звала на какой-то остров,

мол, оттуда легко и просто,

по костям, черепам и злости

в ад спуститься и там сгореть.

Только прежде задать вопросы:

так ли грешен был и несносен,

чтоб в какой-то нелепой грёзе

всех лишиться в расцвете лет.

К завершенью пришёл сюжет.

Вот он, остров. Вояж по краю.

Джунгли. Прячусь, иду, стреляю,

в круге замкнут меж адом, раем.

Кто бы знал, что здесь встречу свет?

Что прозрею сквозь боль и муку?

В чём урок мой и в чём наука?

Всё отдам я за эту руку

на горячей моей щеке.

В чём насмешка и в чём секрет?

И за что перед самой Бездной

будто ангел мне дан небесный,

то ли фея, а то ль принцесса.

Но не ведьма. Конечно, нет.