"Сифилиада"

«Баллада о гонорее» Семена Вульфовича Ботвинника, написанная ещё в сороковые, оказалась интересна читателям, поэтому – продолжаю. 

Как мне сообщили, существует легенда, что на экзамене по дерматовенерологии он вместо ответа по билету её и прочел комиссии. Был удостоен за это высшего балла. 

Я уже писал, что Семен Вульфович в годы Великой Отечественной войны учился в Военно-морской медицинской академии, находившейся в эвакуации с 1942 по 1944 год у нас в Кирове, а я выискиваю всё, что относится к истории вятской медицины, не прохожу мимо любого факта с ней связанной. 

Так вот, у С.В. Ботвинника есть ещё и «Сифилиада». С ней я вас и хотел бы познакомить.  

 Написана «Сифилиада» позднее «Баллады о гонорее», опять же – легко и образно, а также очень и очень весело… 

Хотел бы смерть ее воспеть я, 

Но нет пора не подошла, 

Она живет тысячелетья, 

Она насмешлива и зла. 

Она идет по всем дорогам, 

Сильна, обманчива, хитра, 

Покинув мир под Таганрогом 

Она родится у Днестра. 

Она и в парке и в вагоне, 

В любой стране, в земле любой, 

Случайно скрывшись от погони, 

Она идет сама собой. 

Она придет внезапно в гости, 

Страшнее сказочных старух, 

Проникнет в кровь, оближет кости, 

Откусит нос, отнимет слух. 

И одержав легко Победу, 

В глухую ночь иль ясным днем, 

Лизнет жену, прильнет к соседу, 

И с ним в другой ворвется дом. 

Мне не создать ее портрета, 

Моя поэзия бедна, 

Я вижу сам, что спирохета 

Еще действительно бледна. 

Мне б описать ее проворней, 

Белесой, тонкой без прикрас, 

Такой, какою в туши черной 

Узрел Шаудин в первый раз. 

Мне доказать, что не позором, 

Несчастьем встреча стала с ней, 

Она проникнет в кровь и вором 

В тени таится 20 дней. 

И не дрожат твои колени, 

Ты улыбаешься судьбе, 

Не видел пятнышек на шее 

Иль покраснений на губе. 

Тебе тревоги не знакомы, 

Спокойно ровно дышит грудь, 

И рост первичной сифиломы 

Тебя не трогает ни чуть. 

Ты молвишь: "Прыщик, ну так что же, 

Не столь тревожно, сколь смешно", 

Но с каждым днем на темной коже 

Краснее круглое пятно. 

У основания уплотнение, 

Покаты ровные края. 

И вот впервой вкусит волнение 

Душа беспутная твоя. 

Но окончательно угроза, 

Тогда лишь станет пред тобой, 

Когда в тисках парафимоза 

Головка станет голубой. 

Потом малиновой громадой 

Она заноет заболит, 

Созреет гроздью виноградной 

Регионарный аденит. 

И вот тогда лишен покоя, 

От страха потный по ночам, 

Ты на конец махнешь рукою 

И обратишь стопы к врачам. 

Ты у окошка в кабинете, 

Подъемля взоры в небеса, 

Начнешь ты клясться, что на свете 

Бывают все же чудеса. 

Что не болел и не лечился 

Ты от рождения никогда, 

Но против ветра помочился 

И вот подобная беда. 

Но врач в ответ посмотрит строго, 

Отметит месяц и число, 

Серозной жидкости немного 

Возьмет на тонкое стекло. 

Он член отечный перевяжет, 

Он скажет это не пустяк, 

Он не попросит, а прикажет 

Сейчас же вспомнить что и как. 

Ты молодец крепок и многих краше, 

Но равнодушный ряд крестов, 

Уже грозит падение чаши 

Диагностических весов. 

Смотри беспечно иль тоскливо, 

Грусти иль смейся, пой иль плачь, 

Но слово: серопозитива, 

Уже подписывает врач. 

Он шприц берет рукой привычной, 

Он быстро делает укол, 

И вот из мышцы ягодичной 

Уходит в кровь биохинол. 

И по тончайшим капиллярам 

Стремиться злостью обуян, 

За ним в атаку в гневе яром, 

Рванулся неосальварсан. 

В трудах рожденный непреклонных, 

Стремясь помочь тебе в беде, 

Войдет он в вены растворенный 

В дистиллированной воде. 

Растет в борьбе с болезнью злою 

Терапевтический эффект, 

Но вот весеннею порою 

Больной выходит на проспект. 

Зеленый, ласковый, веселый, 

Цветет над городом сирень, 

Больной вспомнит про уколы 

Быть может хватит двух недель? 

Ведь член мой зажил понемногу, 

Мне все работы по плечу, 

Да не пора ли уж дорогу 

Забыть к мучителю врачу. 

Сказал и сделал...чуть позднее, 

Границ не зная на пути, 

Болезнь рассыпалась по коже 

Багрово-красным конфетти. 

Но в нем ли вызовет сомнение 

Розеолезное пятно? 

Ни зуда нет, ни шелушения, 

Чуть тронь, рассыплется оно. 

Зато игла не колет вену 

И он хранит небрежный вид, 

Когда идет пятну на смену 

Лентикулярный сифилид. 

Его узнать совсем не сложно, 

Он эластичен, красноват, 

Прощупать в толще кожи можно 

Дискообразный инфильтрат. 

Нигде ни жжения, ни зуда, 

Ничто не колет, не болит. 

Больной, решив: Опять простуда, 

Весь день глотает стрептоцид. 

Сочтя гриппозными симптомы, 

И день и ночь храня покой, 

Он мажет синькой кондиломы 

И давит пустулы рукой. 

Но все проходит понемногу, 

Пока не ведомо отколь, 

На кости черепа и ногу 

Не прыгнет ломящая боль. 

Она найдет его в постели, 

Со лба на грудь перелетит 

И будет долгие недели 

Больного грызть периостит. 

Но метеором время мчится 

И не оставивши рубца, 

Периостит угомонится, 

Обызвествится до конца. 

Дела помчатся понемногу, 

Пока не грянет миг такой, 

Когда покажется больному, 

Что он ни потен ни больной. 

Он выйдет весел, как и все мы, 

Он бодр, как в прежние года, 

И вот герой моей поэмы, 

Ушел неведомо куда. 

Мне не найти его дорогу, 

Куда за ним я полечу? 

Но приближаясь к эпилогу 

И не могу, и не хочу. 

И раставаться с ним не в праве, 

Ведь он придет к врачам не раз, 

Сто раз кляня и боль в суставах, 

И слух плохой и слабый глаз. 

Когда в костях возникнут гуммы, 

На коже россыпь бугорков, 

И полысевший, злой, угрюмый, 

Он верно вспомнит докторов. 

Я написал страницы эти, 

Чтобы в любом конце земли, 

В любой больнице, кабинете, 

Его читатели нашли. 

Чтоб за стеною расстояний, 

Ни в глушь, ни в город- никуда, 

Уйти не смела от вливаний 

Тысячелетняя чума.