Как заставлять себя писать?

Нет, вот в чем я точно уверен, так это в том, что я не графоман. Графоман - он что? У него в попе колет писать, все время колет, не важно что, лишь бы оно такое, в виде текста и чтобы читать. И только когда этот замечательный человек на оную часть тела садится и начинает писать - колючка беспокоить перестает. Но это точно не про меня. У меня попа как-то не так устроена. Она, если ее посадить, как раз болеть и начинает. Творческий геморрой, увы. Так что чукча - он, скорее, писатель. Такой идет по тундре, по широкой дороге, и поет, что видит. А что не видит - то сам придумал и спел. А писать чукчу, конечно учили, грамоту знает, но сложно это, руки болят, это вам не на тюленей охотиться.

Это я все к чему? А к тому, что казалось бы - иди ты себе, с копьем наперевес, и добывай продукты питания для стойбища. Ан нет. То птичка пролетела, то рыбы плавают особым зигзагом. Нет чукче покоя. И поэтому приходится писать. Чтобы хоть как-то этих птичек с рыбками из головы выкинуть, вот на бумажку натрясти хотя бы, ну или на монитор. Казалось бы - что проще? Сделал свое грязное дело и до пятницы свободен. Ан нет... Если бы все было так просто - то я бы сейчас не сидел и по кнопочкам не стукал, точнее стукал бы - да не об этом, вон, опять птичка пролетела, мать ее за гнездо. Проблема в том, что у меня этих чукчей - 10 юрт в три ряда, и у каждого свое собственное, несокрушимое мнение. И когда "чукча-писатель" приходит со своим ценным наблюдением по поводу птичек - на него немедленно обрушивается совет племени.

Первым в круг выходит "дядя с бородой". Он - первое копье стойбища, он вообще на птичек не смотрит, глупо это и пользы не приносит. И его голос грозен, и копье страшно, и потрясает он им тоже очень показательно. И глаголет он о том, что надо тюленей бить и оленей пасти, на благо населения, а то, если все тут начнут на птичек пялиться, - так и с голоду помрем. А рыбы плавают косяком, где видел? Покажи, а я за гарпуном сбегаю.

Пока он бегает, в круг степенно выходит шаман и тихим голосом вопрошает: "А скажи мне, юный воин, что ты знаешь о повадках птиц и смене сезона? А известно ли тебе, какие тайные имена носят рыбы и что заставляет их плыть туда, где они сбиваются в косяк? А знаешь ли ты птичий язык? А? Может стоит поучить его сначала?"

Шаман, он слов "я так вижу" вообще не понимает. Он, вон, тоже мох покурил и видит, и что? И от этого чукче еще грустнее, но ведь птички-то... птички... И вот на этой лирической ноте выходит первая красавица племени. И, нежно улыбаясь, обнимает за плечи:

"А пойдем в мою юрту," - говорит она, - "зачем тебе показывать своих птичек всему стойбищу? Тем более, что кроме нас тебя никто-никто и не услышит, а если услышит, то не поймет. А ты лучше поймай птичку, да мне принеси. А я ее слушать буду долгими зимними вечерами."

Иногда чукча все же бывает непреклонен. И прячется в своей юрте, и тщательно скребет палочкой по рыбье коже. И вот наконец-то результат можно повесить на центральном столбе, где вешают военные трофеи.

...И тогда он получает главный удар. Сзади, неслышно подкравшись на снегоходах, подходит сын вождя. Читает, кривит симпатичное смазанное жиром личико и изрекает: " Все это - полный бред. Просто ужасно. И никому не не интересно. Да ты и сам видишь - кроме тебя да меня, никто к этому столбу даже не подошел. Не делай так больше, папа".
... И расстроенный чукча идет к геологам и бухает с ними неделю огненную воду. А потом возвращается по колено в снегу в родное стойбище. А по пути - да что ж такое-то! - опять проклятая птичка.

.... А у вас как?