Трудности перевода
Автор: AnnaПо поводу разных интерпретаций одного текста. Конечно, каждый переводчик превносит что-то от себя, выбирая то или иное слово, но тут все печально
на примере Одиссеи капитана Блада посмотрим, как оно:
прошу обратить внимание:
перевод 1
Армии встретились примерно в два часа ночи. Блад не слышал отдаленного гула канонады. Только в четыре часа утра, когда начало подниматься солнце, разгоняя остатки тумана над печальным полем битвы, мирный сон Блада был нарушен.
Сидя в постели, он протирал глаза, пытаясь прийти в себя. В дверь его дома сильно стучали, и чей-то голос что-то бессвязно кричал. Этот шум и разбудил Питера. Полагая, что его срочно вызывают к какойнибудь роженице, он набросил на плечи ночной халат, сунул ноги в туфли и выбежал из комнаты, столкнувшись на лестничной площадке с миссис Барлоу. Перепуганная грохотом, она ничего не понимала и металась без толку. Блад успокоил ее и спустился открыть дверь.
На улице в золотых лучах восходящего солнца стоял молодой человек в изодранной одежде, покрытой грязью и пылью. Он тяжело дышал, глаза его блуждали. Находившаяся рядом с ним лошадь была вся в пене. Человек открыл рот, но дыхание его прерывалось и он ничего не мог произнести.
Блад узнал молодого шкипера Джереми Питта, племянника девушек, которые жили напротив его дома. Улица, разбуженная шумным поведением моряка, просыпалась: открывались двери, распахивались ставни окон, из которых выглядывали головы озабоченных и недоумевающих соседей.- Спокойней, спокойней, -- сказал Блад. -- Поспешность никогда к добру не приводит.
Однако юноша, в глазах которого застыл ужас или, быть может, страх, не обратил внимания на эти слова. Кашляя и задыхаясь, он наконец заговорил:
-- Лорд Гилдой тяжело ранен... он сейчас в усадьбе Оглторп... у реки... я перетащил его туда... он послал меня за вами... Скорее к нему... скорей!
Он бросился к доктору, чтобы силой увлечь его за собой в ночном халате и в домашних туфлях, но доктор уклонился от тянущихся к нему рук.
перевод 2
Блад печально улыбался, слушая отдаленный грохот канонады, когда под его окнами раздался крик. Думая, что его вызывают к какому-то больному, Блад выскочил на улицу. На пороге его дома стоял запыхавшийся, насмерть перепуганный юноша в изорванной, пыльной одежде. Это был Джереми Питт, живущий в доме напротив. Будучи штурманом торгового судна, он вернулся домой накануне военных событий и счел своим долгом принять участие в восстании.
– Лорд Гилдой… – крикнул Питт, с трудом переводя дыхание. – Он ранен… Скорее к нему… Умоляю!
на всяк случай - оригинал
The armies came into collision in the neighbourhood of two o'clock in the morning. Mr. Blood slept undisturbed through the distant boom of cannon. Not until four o'clock, when the sun was rising to dispel the last wisps of mist over that stricken field of battle, did he awaken from his tranquil slumbers.
He sat up in bed, rubbed the sleep from his eyes, and collected himself. Blows were thundering upon the door of his house, and a voice was calling incoherently. This was the noise that had aroused him. Conceiving that he had to do with some urgent obstetrical case, he reached for bedgown and slippers, to go below. On the landing he almost collided with Mrs. Barlow, new-risen and unsightly, in a state of panic. He quieted her cluckings with a word of reassurance, and went himself to open.
There in slanting golden light of the new-risen sun stood a breathless, wild-eyed man and a steaming horse. Smothered in dust and grime, his clothes in disarray, the left sleeve of his doublet hanging in rags, this young man opened his lips to speak, yet for a long moment remained speechless.
In that moment Mr. Blood recognized him for the young shipmaster, Jeremiah Pitt, the nephew of the maiden ladies opposite, one who had been drawn by the general enthusiasm into the vortex of that rebellion. The street was rousing, awakened by the sailor's noisy advent; doors were opening, and lattices were being unlatched for the protrusion of anxious, inquisitive heads.
“Take your time, now,” said Mr. Blood. “I never knew speed made by overhaste.”
But the wild-eyed lad paid no heed to the admonition. He plunged, headlong, into speech, gasping, breathless.
“It is Lord Gildoy,” he panted. “He is sore wounded... at Oglethorpe's Farm by the river. I bore him thither... and... and he sent me for you. Come away! Come away!”