Маланец

За деревянным колесом океанское сердце Итты всколыхнулось беспощадным слепым шквалом.

- Эрик… - едва слышно прошептала она.

Да, это был Эрик. Вот эта нелепая фигура высотой за три метра, в длинной лоскутной хламиде, сшитой из непонятно чего, чуть ли не из листьев, с огромным бронзовым обручем, привязанным к уху, с шутовскими кустистыми бровями из чего-то выщипанного, с подвязанным к губе одним громадным декоративным клыком и черной повязкой через правый глаз – это был Эрик. Его чудовищный рост объяснялся, видимо, ходулями, спрятанными под хламиду.

- Добрый вечер, - дерзко, с вызовом повторил Маланец.

Народ взорвался криками ненависти и злобы, в Эрика полетели пустые и недопитые бутылки, стулья, куски пищи, немытые пиршественные блюда и корыта, полуобглоданные свиные копытца. Весь Большой Амбар отдавал праздничному Маланцу обычную дань, не скупясь в средствах.

Он с честью и безразличием выдержал все броски, лишившись впрочем декоративного клыка и оставшись со свернутым набок клееным носом.

Итта почувствовала, что время начало замедляться, что каждая следующая секунда становится чуть-чуть дольше предыдущей.

Нечто незримое, но могучее, хорошо ощутимое лишь фибрами присутствующих на пиру иттиитов, явилось буквально ниоткуда, из небытия, втекло в копошащуюся и веселящуюся толпу, просочилось между людьми и встало за спиной Маланца.

В зрении обоих иттиитов многолюдный Амбар поплыл в стороны, растягивая и выворачивая в сферу все - могучую спину Вассы, красные, пьяные лица гостей, внимательный прищур Тигиля, белую хламиду мелькнувшего в толпе Колича, выкрикивающих реплики артистов, огни свечей и ламп. Растягивая, выворачивая в сферу и беря в четкий фокус только его - Маланца.

Страх, давно ползущий за ними по всему Уздоку, подступил со всех сторон и надавил так, что оба иттиита были не в силах пошевелиться.

Жуткий, лютый, тяжелый как мельничный жернов голос сказал из Эрика такое, что точно никто не ожидал услышать:

- ГОТОВ ЛИ. НОВЫЙ. МЕХ

Слова разлетелись по амбару эхом, ударили в своды деревянной крыши, но пьяные люди не поняли, не вняли, не ощутили их ужасной многослойности и многомерности.

И тут Эрик увидел Дамину на колесе.

Одна его рука сдернула паскудную личину, другая рванула наискось поганую хламиду.

Обнаженное тело Эрика с ловкостью кьяка спрыгнуло с ходуль прямо помосту, где стояла лохань с суслом.

Грязный, исцарапанный, со следами белой краски на всем теле и свалявшимся в паклю хвостом кудрявых волос Эрик шагнул в сторону Дамины и, не делая ни единого лишнего движения, полез прямо на помост, а следом - на колесо, раздвигая и разрывая всю декорацию, все елки-метелки, все ленточки, юбочки, веревочки, рубашечки и шнурочки...

Иттииты слышали, что это только тело, а не сам Эрик Травинский, что НЕЧТО тащит его безжалостно и неостановимо, слышали, и ничего не могли поделать.

Они замерли. Как будто Некто Главный появился настолько близко, что при нем любая истиная природа вытягивалась во фрунт, обнажая свое подлинное лицо и повинуясь ему во всем.

....

(Начало финальной главы Уздокской новеллы. Глава выложена. К новелле будет ещё эпилог. Надеюсь успеть отредачить до нового года)️