Красота и функциональность

А если это так, то что есть красота

И почему её обожествляют люди?

Сосуд она, в котором пустота,

Или огонь, мерцающий в сосуде?

(с) Николай Заболоцкий

Я уже писал, что все, что мы видим и ценим в искусстве — не более чем эмоционально окрашенная реакция встроенной в мозг системы распознавания образов. Человеческой нейронной сети, которая достается нам в родителей в уже настроенном и готовом к использованию виде. И если раньше, до появления компьютерных нейронных сетей в этом была еще какая-то загадка, то теперь все предельно понятно и очевидно. Как очевидны ошибки, которые допускали мыслители, пытаясь разобраться в человеческой красоте.

Да, это я про товарища Ефремова. В романе «Лезвие Бритвы» — он высказал свою концепцию красоты. Логичную, простую, законченную и неверную чуть менее, чем полностью:

Поневоле задаешь вопрос: нет ли общего понятия прекрасного для мира животных и мира людей?... По-моему, на эти вопросы есть лишь один ответ: красота всегда целесообразна. У тех, кто больше бегает, зорче вглядывается, лучше прячется, упорнее сражается, – стройнее формы, ярче глаза, сильнее тело, мягче шерсть... В совершеннейшем механизме эволюции красота стоит на службе естественного отбора и отражает безупречное функционирование организма.

Рассмотрим мысль Ефремова на примере свиньи-бородавочника. Скотинка великолепно вписана в окружающий мир – сильная, приспособленная, успешная. А еще она страшная как смертный грех, что полностью опровергает вывод Ефремова. Потому что таких вот приспособленных страхолюдин у нас две трети биосферы – все эти крабы, обезьяны, бегемоты, гиены, пауки и ленивцы совершенно не эстетичны.

При этом, если мы обратимся к другому полюсу эстетики – к существам, которые кажутся нам эстетически прекрасными, то легко убедимся, что они функционально бесполезны. Хвост мешает павлину летать, панды неповоротливы, крохотные собачки и домашние кошки дохнут в живой природе. У людей это проявляется еще сильнее - тонкая талия, огромные глаза и крохотные ступни выживанию не способствуют.

Глядя на все это, хочется воскликнуть: «Эволюция, что ты делаешь, прекрати!» Как получилось, что эволюция превратилась из инструмента выживания – в инструмент, который этому выживанию вредит? Очень просто. Эволюция феноменально тупой и неэффективный инструмент. Он побеждает энтропию, только потому, что хромой порядок лучше хаоса. Не более того. Нелепо ожидать от неё тонкой, ювелирной работы.

Ефремов прав в том, что эволюция эмоционально подкрашивает полезные, с точки зрения воспроизводства потомства черты. Проблема в том, что делает она это ровно так, как все остальное – чертовски неэффективно. Она создает правила – математические абстракции и наборы образов. То что под эти правила подпадает – считается красивым. То что не подпадает – уродливым. Собственно с функциональностью и воспроизводством это больше не имеет ничего общего. Возникла ситуация, когда хвост виляет собакой – созданная как инструмент адаптации к миру, красота стала мир изменять, перекраивая по своим лекалам.

В этом и заключается феномен человеческого восприятия красоты. То, что кажется нам красивым, поразительно нефункционально. Это доведенная до предела математическая абстракция, плохо применимая в обычной жизни. Человеческая красота существует только в связке с разумом, который помогает выжить всем этим красивым, но нежизнеспособным особям. Вот по этому мы и живем так, как живем — разрываясь между своей животной природой и чувством прекрасного.

Для закрепления материала рассмотрим на это на примере анимешной девочки — образа настолько приближенного к идеалу, что он может существовать только в виде художественного изображения. Как возник этот образ в общем-то понятно. Эволюции нужно чтоб взрослые особи не обижали молодняк. Она создает правило, по которому существа с большими глазами кажутся нам милыми. Человечество находит этот паттерн и создает анимешных красавиц — на протяжении поколений художники понемногу улучшали образ, пока не придали ему абсолютно убойную силу. Сейчас эти анимации кажутся мужчинам более привлекательными, чем живые девушки и они перестают с ними встречаться и заводить детей. Но эволюции на это начхать — она не работает на коротких отрезках времени.