Грехи молодости

Дима С, молодой человек родом с Арбата, играл в футбол, дружил с актерами и вообще был склонен к широким загулам, отчего, например, старшее поколение Малого театра относилось к нему несколько... ммм... скептически. Нет, не осуждали — сами были молодыми, сами умели гульнуть, сами отрывались в Щелыково, но знали, что такого рода люди редко добиваются успеха в жизни.

Вопреки этому мнению Дима С. успешно закончил аспирантуру, защитился, преподавал, потом еще раз защитился, а годам к сорока пяти стал профессором и признанным специалистом в области расчета оснований. При этом он сохранил и знакомых, и отчасти привычки молодости, хоть и ограниченные влиянием третьей жены.

А Малый театр, наоборот, свои позиции терял в прямом физическом смысле. Дело в том, что Неглинку запихали в трубу, уровень грунтовых вод понизился, лиственничные сваи сгнили, а установленные в 1939 году железобетонные осадку так и не остановили...

Где-то в 80-х дело дошло до очередного укрепления фундамента, какого — должна была решить специальная комиссия. Граждане актеры, конечно, в строительных делах понимали не очень, но директор труппы весьма кстати вспомнил про Диму, хоть он уже лет десять, если не больше, в театре не показывался — пусть в комиссии будет хоть один знакомый человек!

И вот группа специалистов, включая профессора С., ходит по театру, делает замеры, устанавливает датчики, ковыряет кладку... И в какой-то момент на них из гримерок во всем своем великолепии выплывает Элина Авраамовна Быстрицкая, народная артистка СССР, кавалер многих орденов, президент Федерации художественной гимнастики и прочая, прочая, прочая.

Комиссия замирает в восхищении, только Дима С. распахивает руки для объятий и делает шаг вперед:

— Элина Авраамовна!

— Дима? А что ты тут делаешь? — распахивает глаза Быстрицкая, помнящая Диму в основном как молодого балбеса, участника чудо-богатырских загулов в Щелыково.

— Вот, обследуем, — показывает на коллег Дима.

— Профессор С. у нас главный специалист по расчету оснований... — вносит ясность председатель комиссии.

Потрясающие глаза Быстрицкой распахиваются еще шире:

— Дима? Ты — профессор???