Оставленное сердце. 4.34

Вдруг понял я, что снег ложится белый,

Чаруя чистотою сине-черный,

В заклятой чуждости уныло-вздорный

Мир – не совсем разбитый и не целый.

Мрак в белизну вперился ошалело,

И этот взгляд, бессмысленно-коровий,

Искал напрасно грязи, слизи, крови,

А небо осторожно посветлело.

Ночь отошла в сторонку, супя брови.

Беспомощной казалась серость эта,

И долго оставалось ждать рассвета

И черноты прощального привета,

Но примеряла белые одежды

Реальность нежно, с проблеском надежды.