Тоже манипулятор сознанием

Это вклад во флэшмоб от Елены Логиновой (Ануровой) о гипнотизерах и прочих манипуляторах сознанием. Правда, персонаж, которого я сюда привел, -- не совсем гипнотизер, но... В общем, его визит согласован.

Прошу прощения, что отрывок получился очень большим.

— Робин сейчас с королем пикси разговаривает, — оповестила Гвен, показав пальцем на потолок, а потом зачем-то уточнила: — Ну, с самозваным королем, конечно.

А Орли вдруг мрачно добавила:

— Вот только пикси у него, кажется, настоящие.

И правда, сверху доносились звуки бурного разговора. Говоривших было несколько, но господина Эрка среди них Танька опять не услышала. Зато легко узнавался насмешливый голос Робина. Ему в ответ то раздавался задорный молодой тенорок, то верещали, перебивая друг друга, странные писклявые голоса. Голосов этих звучало не меньше трех, и каждый выговаривал слова на свой лад: кто шепелявил, кто заикался, кто гундосил в нос. Говорили они по-бриттски. Иногда в их речи проскакивали незнакомые думнонские словечки, и все-таки Танька понимала почти всё.

Впрочем, слушать «писклявых» было совсем неинтересно. Они несли сущую околесицу: то хныкали, то хихикали, то переругивались друг с другом. Однако стоило Таньке немного отвлечься, как голоса вдруг разом затихли. И в наступившей тишине заговорил обладатель тенора — теперь уже совсем не задорно, а скорбно и торжественно:

— Сам посуди, почтенный путник! Моя ли вина, что здешние жители так слабы духом?

— Ох, и слабы! — плаксиво подхватил совсем тоненький голосок и вдруг горько разрыдался.

— Слышишь, путник? Вот и мои подданные полагают так же, — вздохнул уже знакомый тенор и тут же сочувственно продолжил: — Полно, Туми, не убивайся так! Разве плохо тебе живется в моих владениях?

— Хорошо! Хорошо! Хорошо! — загомонили тут же на разные лады «писклявые».

— То-то же! — довольно произнес тенор. — Видишь, я забочусь как могу об этих несчастных: ращу их, учу — а жалкие людишки... — он снова печально вздохнул и продолжил нараспев: — Открою тебе страшную тайну, почтенный путник! Знаешь ли ты, что ждет души умерших младенцев, которых не успели окрестить? Так вот, эти несчастные души не попадают на небеса, ибо без крещения нет оставления грехов, в том числе первородного, который лежит и на них тоже. А потому доселе они всегда отправлялись в ад.

— Да знаю я об этом, — тихо пробурчал Робин. — Дальше-то что?

— Но ты ведь не ведаешь самого главного, о путник! — возгласил тенор. — С некоторых пор это не так! Сам великий Эмрис передал мне тайное знание...

От неожиданности Танька вздрогнула. Меньше всего она ожидала услышать сейчас имя своего покойного деда! Неужели этот юноша — его ученик? Но ведь дедушка умер много лет назад, да и не владел он никакими тайными знаниями о судьбе некрещеных душ!

Однако тут же отыскалась если не разгадка, то хотя бы догадка. Да мало ли Эмрисов на свете! Мерлина вот тоже, говорят, звали этим именем. А что, если этот человек выдает себя за ученика Мерлина? Ну вот как можно так бесстыдно врать?!

— ...И я зовусь теперь королем... — продолжал тем временем тенор.

— Артуром! — хмыкнул вдруг Робин. Прямо-таки подслушал Танькины мысли!

— Королем пикси! — договорил тенор как ни в чем не бывало. — А мое имя — что тебе до него?

— Да здравствует наш король! Наш славный король! Наш добрый король! — немедленно подхватили «писклявые».

— Слышишь, путник? — самодовольно произнес «король пикси». — Ишь как они меня называют-то, а! Славный, добрый! Ну, так еще бы им меня не любить! Сам посуди: что́ лучше — томиться в аду или жить среди славного народа? А кто помог несчастным некрещеным душам остаться на земле? Кто обратил их в пикси, кто облек их плотью? И кто — даже страшно сказать! — подарил им надежду когда-нибудь вернуться к своим родителям? Это ведь всё сделал я!

— Наш король! — снова наперебой закричали «писклявые». — Наш добрый король!

А Танька тем временем лихорадочно размышляла. Конечно, всё это явно было каким-то невероятным, безумным обманом! Почему, например, этот «король» и его подданные-пикси никогда не говорят одновременно? Почему они так часто повторяют одно и то же? И снова ей пришла на ум мысль о каком-то механизме. Потом Танька вдруг вспомнила про птиц — грачей, ворон, скворцов, которых некоторые умельцы будто бы выучивали человеческим словам. Однако после поимки странной пищащей бабочки ни одна из догадок не казалась ей убедительной. Больше же всего Таньке сейчас хотелось, чтобы Робин как можно скорее остановил это безобразие.

И Робин опять словно бы прочитал ее мысли.

— Слушай, король Незнамо-Как-Звать! — вдруг весело воскликнул он. — А спорим, я отыщу твоих пикси!

Однако «король пикси» ничуть не смутился.

— Много ли трудного в том, чтобы их отыскать? — тотчас уверенно отозвался он. — Уж это-то, поверь мне, сможет любой. Зайди сюда и посмотри сам, какие они славные и безобидные. Уверен, что ты раздумаешь их выгонять!

— Выгонять? — удивленно переспросил Робин. — С чего ты вообще решил, что я хочу выгнать твоих несчастных подданных?

«Вот это да! — с удивлением сообразила вдруг Танька. — Да ведь Робин ловчит точь-в-точь как полагается фэйри! Он же вовсе не обещает их не выгонять! Он всего лишь спрашивает, почему "король" так думает!»

— С чего? — переспросил «король». — Тебя же зовут Хродберт — так, почтенный путник?

— Ну, положим, — согласился Робин. — И что с того?

— Тут вот какое дело, почтенный пут... почтенный Хродберт, — вздохнув, скорбным голосом ответил «король». — Крошка Туми, сын здешнего хозяина, жалуется мне, что некий Хродберт из Кер-Брана вознамерился выгнать его из родного дома. Впрочем, конечно же, это мог быть и какой-нибудь другой Хродберт...

— Возможно, — равнодушно ответил Робин. — Знал бы ты, король Незнамо-Как-Звать, скольких Хродбертов видел я за свою жизнь! А уж если с ними вместе сосчитать еще Хродгаров и Хродвигов, а потом добавить Гибертов и Нитбертов...

— Ну, раз так... — «король» вроде бы замялся.

А затем скрипнула дверь, и почти сразу раздался насмешливый голос Робина:

— Ну, и где же они, твои подданные, король Незнамо-Как-Звать?

Замерев от нетерпения, Танька вслушивалась в происходившее наверху. В ее воображении уже нарисовалось во всех подробностях дивное зрелище. Вот Робин выволакивает за шиворот из комнаты тщедушного лохматого мальчишку с прыщавым лицом. Вот вслед за ним выкатываются в коридор дрожащие от страха востроносые корявые существа ростом с ягненка. Вот все они — и пикси, и их прыщавый король — сломя голову несутся вниз по лестнице, выскакивают на улицу, разбегаются по окрестным кустам...

— Не видит! — огорченно пропищал наверху тоненький голосок.

Танька опомнилась. Усилием воли прогнала виде́ние. Да что за глупость такую она выдумала? Нет у этого «короля» никаких пикси — и быть не может!

— Не видит! Не видит нас! Ох, не видит! — застонали, захныкали наперебой писклявые голоса.

На этот раз шумели они очень долго. Когда же голоса все-таки угомонились, опять заговорил «король пикси».

— Ох, забыл я сказать тебе, почтенный Хродберт из Кер-Брана! — сокрушенно произнес он. — Моих подданных и правда может увидеть едва ли не каждый, но есть одна загвоздка. Понимаешь ли, славные соседи — они ведь показываются только своей родне. Правда, у нас в Британии почти во всех жителях течет хотя бы капелька крови волшебного народа, и поэтому...

Тут «король пикси» вдруг запнулся. Затем раздался хлопок, словно кто-то всплеснул руками. А вслед за этим «король» сокрушенно продолжил:

— Да как же я сразу-то не догадался! Хродберт — это ведь не британское имя! Ты же небось родом не с нашего острова!

— Ох как жалко-то! — пропищал вдруг тоненький голосок. — Как же ему не повезло!

— Обожди, Туми! Не до тебя мне сейчас! — цыкнул на него «король».

— Так жалко же его! Ох как жалко! — всхлипнул в ответ «Туми» и вдруг горько заплакал.

И снова заговорил «король» — теперь уже иначе: обеспокоенно, участливо:

— Да что случилось-то, дорогой мой Туми? Не томи уже, говори как есть!

Рыдание тотчас прекратилось.

— Если бы он видел меня... О, если бы он меня видел! — пропищал голосок. — Я бы смог тогда показать ему опасность, предостерег бы от нее, — а так... — и он вновь всхлипнул.

— Ну так просто расскажи мне о ней! Будто я со слов не пойму? — хмыкнул Робин.

— Ох, почтенный дядюшка Хродберт, — ответил «Туми» с сожалением. — Есть вещи, которые никак нельзя произносить вслух: не то они непременно сбудутся!

— Почтенный Хродберт, — вдруг обеспокоенно вмешался в разговор «король». — А дело-то, кажется, нешуточное! Мои подданные — они ведь такими словами не разбрасываются!

— Нешуточное! Ох, нешуточное! — тут же пискляво подтвердил «Туми».

И вдруг все замолчали. Потянулись томительные мгновения тишины.

— Вот что я скажу тебе, почтенный Хродберт, — задумчиво произнес наконец «король». — Выход можно найти всегда.

— Да что ты говоришь! — немедленно откликнулся Робин. — И почем?

— Да мне-то самому ничего и не надо, — равнодушно ответил «король». — Но для обряда понадобится славная кровь. Сам понимаешь, так просто ею с нами никто не поделится.

— А ты, как я погляжу, не промах! — хохотнул Робин. — Слушай, король Незнамо-Как-Звать, мне это даже нравится. Только знаешь что: тебе сильно не повезло. Уж такого-то снадобья у меня у самого хоть отбавляй.

— Ох... — вновь завел свою песнь писклявый «Туми». — Обманули беднягу, обманули... Откуда взяться у него настоящей крови, откуда!..

— Эх, король Незнамо-Как-Звать! — вдруг весело выкрикнул Робин, перебив горестные завывания. — Ну что это такое? Одни охи да ахи — право, скучное у тебя представление! А как по мне, уж если веселиться, так по-настоящему.

— Хм... — «король» вроде бы задумался ненадолго, но потом оживился: — А давай! Ты, я смотрю, любитель спорить — ну так поспорим, что ли? Чье снадобье действеннее — тот и выиграл! А кто выиграл, тот и ставит условия. И еще: когда один свое снадобье показывает — другой не вмешивается. Идет?

— Идет! — немедленно согласился Робин. — Когда проверять будем?

— Ну, меня-то придется ждать недолго, — заявил «король». — Скоро начнут возвращаться здешние работники — вот сам всё и увидишь!

— Я тоже откладывать не стану, — уверенно ответил Робин. — Сразу после тебя свое снадобье и покажу.

— Договорились! — воскликнул «король».

— Уговор! — вдруг пронзительно взвизгнул «Туми».

— Уговор! Уговор! Уговор! — загалдели остальные «писклявые».

А потом воцарилась тишина. Замолчал Робин, замолчал «король», затихли его неугомонные подданные. Время потянулось медленно, словно густой вересковый мед — Таньке даже почудился во рту его терпкий горьковатый привкус.

Разочарованно вздохнув, вернулась за стол Орли. Гвен и Санни по-прежнему тревожно вглядывались в потолок. А Танька вслушивалась в доносившиеся со всех сторон звуки. Шумно дышал спавший за столом хозяин. Деловито шуршала на кухне мышь. Однообразно стучали о крышу дождевые капли. Шлепая по лужам, брели мимо заезжего дома редкие прохожие. Слыша их шаги, Танька легко представляла себе этих людей. Образы вставали перед ее глазами, оживали. Вот идет какой-то рыцарь: разве звяканье шпор с чем-нибудь перепутаешь? А вот это, скорее всего, женщина: грузная, наверняка немолодая, она торопится, спешит, и шаги у нее сразу и тяжелые, и частые.

Шаги рыцаря удалялись, делались всё тише. Женщина же, наоборот, приближалась. Поравнявшись с заезжим домом, она неожиданно замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. А затем со скрежетом распахнулась входная дверь.

Женщина и в самом деле оказалась немолодой и грузной. Ее темный тяжелый плащ основательно промок под дождем, и сейчас с него ручьями стекала на пол вода. Острый капюшон женщина откинула на спину, ее когда-то черные, а теперь полуседые волосы сосульками прилипли ко лбу и вискам, а на полном круглом лице читалась странная смесь отчаяния и надежды.

Очутившись в зале, женщина рассеянно обвела сидевших за столом взглядом, чуть задержав его на спящем хозяине. Потом, спохватившись, она торопливо поклонилась гостям, вымученно улыбнулась им и тут же поспешила наверх.

Гвен и Санни разом вздохнули и покачали головами. Орли вновь поднялась из-за стола и направилась к лестнице. А Танька по-прежнему сидела за столом неподвижно и ловила доносившиеся до ее ушей звуки, недоумевая от происходящего и не зная, что предпринять.

Сначала сверху донеслись торопливые шаги. Потом они затихли, и тут же тихо скрипнула дверь.

— А, это ты, почтенная Керра! — нарушил молчание приветливый голос «короля пикси».

— Я всё сделала, как ты велел, милостивый король! — тихо, но твердо проговорила женщина. — Закопала деньги у того самого перекрестка, полила кровью.

— Я надеюсь, ты не вспоминала цвет шерсти того ягненка? — теперь «король» говорил беспокойно, словно чего-то опасаясь.

Женщина испуганно ахнула. Потом растерянно пробормотала:

— Только один раз, милостивый король...

— Я же предупреждал тебя! Ох, даже не знаю, как пройдет теперь обряд! — укоризненно произнес тот в ответ.

— Прости, милостивый король... — прошептала женщина и всхлипнула.

«Король» ответил не сразу. Зато теперь его голос стал совсем другим — мягким, ласковым.

— Да не огорчайся ты так, почтенная Керра! Твоя Деллен в любом случае вернется к тебе. Даже если она так и останется невидимой, все равно ты сможешь слышать ее всякий раз, когда захочешь.

— Да, — торопливо, глотая слова, проговорила женщина. — Ты, конечно, прав, милостивый король... В прежнем облике она вернется ко мне или нет — какая разница... Я ведь все равно останусь ее матерью, правда же?

Туми, Деллен... Сначала сын хозяина заезжего дома, теперь вот дочь поднявшейся наверх женщины! Наконец-то Танька стала немного понимать происходившее: этот «король пикси» вместе с какими-то неведомыми сообщниками дурил головы родителям, потерявшим детей, устраивал им гнусный спектакль... Ну почему же Робин молчит?!

Вдруг защипало глаза, перехватило горло. Руки сами собой сжались в кулаки. А в следующий миг Танька выскочила из-за стола — и бесшумно взлетела по лестнице на второй этаж.

Опомнилась она только наверху. И тотчас услышала за ближней дверью чистый детский голос. Голос тихо, но отчетливо произнес:

— Я приду к тебе этой ночью, мама.

— Слышала, почтенная Керра? — раздался вслед за этим хорошо знакомый голос «короля». — Иди же и готовься к встрече!

А затем за дверью послышались тихие шаги.

И тут сердце у Таньки замерло, от лица отлила кровь. Липкий страх овладел ею, перебил дыхание. Как сможет она посмотреть несчастной женщине в глаза? Или, может быть, попытаться объяснить ей, что все обещания «короля» — обман? Но... Внезапно пришло отчетливое понимание: нет, не убедит! А если убедит, то сделает этим только хуже.

Неожиданно для себя Танька сорвалась с места. Бесшумно пронесясь мимо двери, она остановилась метрах в трех от нее, вжалась в стену и, обернувшись, замерла.

В следующий миг дверь приоткрылась. Из комнаты вышла уже знакомая полная женщина в темном плаще. Подойдя к лестнице, она утерла глаза рукавом, счастливо улыбнулась и медленно, осторожно стала спускаться.

Дверь закрылась, и на этаже стало совсем тихо, лишь снизу через лестничный проем долетал приглушенный шепот Гвен и подруг. Однако на сей раз молчание за дверью оказалось недолгим. Вскоре его нарушил «король». Хохотнув, он весело произнес:

— Ну, почтенный Хродберт, теперь твоя очередь!

— Не торопись, король Незнамо-Как! — немедленно отозвался Робин. — Я пока не вижу толку от твоего снадобья. Или ты полагаешь, что дать напрасную надежду несчастной женщине — хороший способ доказать его действенность?

«Король» вдруг разразился звонким заливистым смехом. А отсмеявшись, гордо заявил:

— Ох и простак же ты, почтенный Хродберт из Кер-Брана! Нет, я полагаю совсем другое. Пойдем-ка прогуляемся, дружище, — я покажу тебе, как красив Уск при свете звезд, как летают над ним мои крохотные подданные, подобные ночным бабочкам. А заодно на перекрестке Лис-Керуитской и Аберплимской дорог мы измерим действенность моего снадобья — в серебре, которое я надеюсь откопать под старым тисом.

Как же просто всё оказалось! И как мерзко!

Задыхаясь от переполнявшего ее гнева, Танька опять шагнула к двери. И, остановившись перед ней, решительно рванула ручку.

Дверь неожиданно легко распахнулась настежь, звучно ударилась о каменную стену. Растерянно обернулся Робин. И недоуменно посмотрел на нее пронзительными черными глазами темноволосый незнакомец — конечно же, это мог быть только самозваный «король пикси»!

Самозванец оказался и правда почти таким, как его представляла Танька, — разве что самую малость постарше. Худощавый, с острыми, чертами лица, с густыми сросшимися бровями, он походил на молодого, но уже хитрого и искусного в охоте лиса.

— Что вам угодно, милая девушка? — произнес «король» вроде бы вежливо и почтительно, но в его голосе Таньке отчего-то почудилась тайная насмешка.

— Ой, какая хорошенькая! — пискнул вдруг кто-то вроде бы за его спиной... Или все-таки не за спиной, а за затылком? Или...

Сначала Танька даже не поверила своим ушам. А когда поняла, в чем дело, — чуть не ахнула от удивления.

Не было у самозваного короля ни тайных помощников, ни мудреного механизма! И юношеский тенор, и писклявые выкрики «пикси» звучали из одного и того же рта. Разница была лишь в том, что когда «король» говорил своим настоящим голосом, он, как и положено, шевелил губами, а когда верещал за своего подданного, то умудрялся держать их неподвижными. Сам же «король» при этом смотрел в дальний угол, словно там-то и находилось волшебное существо, невидимое остальным. И ведь наверняка несчастные доверчивые люди, неспособные, в отличие от сидов, легко находить источники звука, тут же велись на этот обман!

Танька смотрела на разыгрывавшееся перед ней странное представление и разрывалась между искренним гневом и невольным восхищением. То, что творил «король пикси», было необыкновенно, это был удивительный дар, от которого наверняка не отказался бы ни один лицедей. Но увы: «король» предпочел обратить его во зло.

Однако опомнилась она быстро. И сразу же встрепенулась. Происходившее надо было прекращать! Но как? Высказать всё этому омерзительному «королю»? Или все-таки попытаться что-то объяснить несчастной женщине?

Поколебавшись, Танька выбрала второе: все-таки здесь, наверху, есть Робин. А внизу... Ох, только бы женщина не успела уйти!

Женщина не ушла. Сбежав вниз, Танька сразу же увидела ее в зале: та стояла возле стола и с недоумением рассматривала оставленный Танькой горшок. Заключенная в нем бабочка сейчас не пищала, лишь изредка издавала тихий шорох.

— Почтенная госпожа... — осторожно позвала Танька.

Женщина не шевельнулась. Не услышала? Не поняла, что Танька обратилась к ней? Да как же ее зовут-то? Керис? Кери? Нет, вроде бы не так, хотя и похоже. Ох уж эти думнонские имена!

Наконец, вспомнила. Позвала:

— Госпожа Керра!

Что говорить дальше, она так и не придумала. И по-прежнему очень боялась произнести неправильные слова.

Женщина медленно обернулась. Взгляд у нее был странный, блуждающий.

— Вот, кто-то принес горшок с кухни, — задумчиво произнесла она. — Я в нем раньше мед хранила. Хотела Деллен угостить — дети ведь мед любят. А он взял да и кончился!

— Госпожа Керра, выслушайте меня! — твердо произнесла Танька. И решительно продолжила: — Всё неправда, вас обманывают!

— Обманывают? — недоуменно повторила госпожа Керра. — Кто? Господь с тобой, девочка!

И, пожав плечами, она снова принялась рассматривать горшок.

В зале стало совсем тихо, и только со второго этажа до Таньки долетали голоса Робина и «короля пикси».

«Король» поучал Робина, глумился над ним, насмехался. Робин отвечал изредка, короткими фразами, — но, похоже, всякий раз изрядно злил «короля»: тот немедленно раздражался и срывался на визгливый фальцет.

Неожиданно на улице опять послышались шаги — частые, шаркающие и невероятно знакомые. Вздрогнув, Танька удивленно обернулась на звук. Не будь она уверена, что господин Эрк мирно спит в какой-то из верхних комнат, непременно решила бы, что это он!

Шаги приблизились ко входной двери и оборвались. Послышался тихий скрежет, дверь приоткрылась. По зале пронесся холодный сквозняк, пахнуло прелой листвой. А затем раздался преувеличенно бодрый голос господина Эрка:

— Ну вот, Гвеног, а ты меня отговаривала! Знаешь, а дом-то внутри совсем как преж...

Господин Эрк не договорил, замолк на полуслове. Посмотрел на замершую у стола женщину в темном плаще, на стоявшую перед ней со смущенным видом Таньку, на тщетно пытавшуюся что-то сказать взволнованную Гвен. Удивленно пробормотал:

— Гвеног?

Та наконец опомнилась, торопливо проговорила:

— Эрк, тут что-то чудно́е творится!

И обрушила на ничего не подозревавшего мужа целую лавину новостей — о поселившемся наверху «короле пикси», о поспорившем с ним Робине, о странных голосах и даже о пищащей бабочке. Господин Эрк внимательно слушал, то кивал, то хмурился, иногда что-нибудь переспрашивал. А когда Гвен закончила свой рассказ, он произнес лишь короткую фразу:

— Пойду сам посмотрю.

И вразвалку пошагал к лестнице.

А Танька бросилась следом — снова наверх, снова к самозваному «королю пикси». Уж если «король» сумел задурить голову самому Робину Доброму Малому, долго ли ему провести добродушного господина Эрка?

По лестнице господин Эрк поднимался с трудом, тяжело дыша. Танька плелась следом, приотстав на несколько ступенек, и сосредоточенно рассматривала его коротко, по-римски остриженный затылок. В голову ей влезла неуместная, дурацкая мысль: а вдруг госпожа Керра сейчас ненароком выпустит чудесную бабочку, и та улетит! Прогнать эту мысль никак не удавалось, она угнетала Таньку, звала ее вниз, к драгоценной находке. Но ведь и бросить господина Эрка на произвол судьбы было никак нельзя!

Так они и поднялись на второй этаж: впереди господин Эрк, за ним Танька. Наверху ничего не изменилось, даже дверь в комнату «короля пикси» по-прежнему была распахнута настежь. А возле двери обнаружился и сам «король»: одетый по-уличному, в поношенном длинном плаще, с дорожным посохом в руке — он явно собирался уходить. По правде говоря, сейчас «король пикси» куда больше походил на бродягу, чем на могучего повелителя фэйри.

Заметив Таньку, «король» вдруг оживился: осклабился, помахал ей рукой, однако не произнес ни слова. Таньку его молчание даже обрадовало: вступать в разговор с бесстыжим обманщиком не хотелось совершенно.

Вскоре она увидела и Робина: тот, хмурый и встрепанный, стоял позади «короля». Угрюмо кивнув господину Эрку, Таньке Робин все-таки попытался улыбнуться. Правда, улыбка у него получилась усталая, вымученная. И он тоже, как и «король», не произнес ни слова.

Зато господин Эрк молчал недолго. Едва отдышавшись, он задрал голову, посмотрел на «короля пикси» и с важным видом вымолвил:

— Ну, здравствуй, король. Подданных-то своих покажи, что ли!

И проговорил он это так твердо, так уверенно, что Танька облегченно вздохнула. Может быть, зря она так беспокоилась за господина Эрка? Может быть, как раз он-то, бывалый лицедей, повидавший всякое на своем веку, и сможет дать самозваному королю-мошеннику укорот?

Ей даже показалось, что приободрился и Робин, что он распрямил спину, что в его глазах засветились лукавые огоньки.

Между тем «король» скользнул по господину Эрку взглядом и, так и не снизойдя до ответа, пренебрежительно дернул плечом. Тот, однако же, ничуть не смутился. Хитро посмотрев на «короля», он покачал головой и с усмешкой произнес:

— Ну, так отчего я никого не вижу? Или я не из славного народа?

«Король» хмыкнул, пожал плечами.

— Может, и не из славного.

— Не наш! — тут же пискнул поддельный «пикси».

— Да какой из него фэйри! Даже уши не острые! — поддакнул другой тонкий голосок.

И тут господин Эрк оторопел. Растерянно посмотрев в пустой темный угол, он вдруг попятился, сделал маленький шажок назад...

А у Таньки внутри всё оборвалось. Выходит, напрасными были все ее надежды, а дурные предчувствия сбылись? Но должен же, должен же быть какой-нибудь выход!

И выход этот вдруг нашелся. Выход, не требовавший ни ловкости, ни отваги, ни даже владения искусством спора. Выход донельзя, до нелепости простой. Простой как правда. Как правда, которая, конечно же, должна быть сильнее любой лжи!

Обойдя господина Эрка, Танька шагнула прямо к «королю пикси». Широко распахнула нечеловечески огромные глаза. И, глядя ему в лицо, громко воскликнула:

— А ведь я тоже их не вижу!

А затем изо всех сил тряхнула головой.

Тяжелые пряди волос взметнулись вверх — и сразу же вырвались на свободу и распрямились прятавшиеся под ними острые сидовские уши. Ошалело вытаращил на Таньку глаза побелевший как мел самозванец. И тогда она продолжила, чеканя слова:

— Не вижу, потому что нельзя, будучи в здравом рассудке, увидеть то, чего нет! Зато я точно знаю, кто на самом деле говорит за твоих пикси. Ты сам за них и вещаешь, самозваный король! Всё, что пикси отвечают тебе, они произносят твоим ртом!

И, показав на свое ухо, добавила:

— Уж мой-то слух тебе не обмануть!

А затем сделала еще шаг — навстречу лжецу и обманщику.

«Король пикси» ахнул, испуганно отшатнулся от приблизившейся к нему вплотную сиды, взмахнул рукой, заслоняясь от нее, потом ни с того ни с сего ухватил себя за большое оттопыренное ухо. И, так и держась за него, замер у стены.

Тут и с Робина словно спали колдовские чары.

— Не надейся: не заострилось! — фыркнул он вдруг. — Велика честь для тебя!

— Что, не ждал? — злорадно подхватил опомнившийся господин Эрк. — Ты сулил здешним жителям встречу с волшебным народом — вот к тебе и явились гости из-под холмов! Отчего же ты не радуешься им, король?

Поверженный «повелитель фэйри» стоял, вжавшись в стену, с поникшей головой, и его колотила крупная дрожь. Время от времени «король» затравленно озирался, а встретившись взглядом с Танькой, вздрагивал.