Сомнительные моменты

Предвкушение почти месяца полной, ничем не ограниченной свободы приятно будоражило нервы, рождало в душе какие-то смутные ожидания, надежды… Но, увы, пока что вся эта самостоятельность не принесла с собой ничего, кроме неприятностей. И началось с обычной его расхлябанности, с забытой в купе кепки. Старая, не очень-то и жаль её — но уж если с самого утра что пойдёт не так… Перепутал стороны платформы, сел не в ту электричку. Так и уехал бы бог знает куда, не попадись рядом болтливая тётка со своими настырными расспросами… Чуть не на ходу выскакивая из вагона, зацепился футболкой за какой-то крюк… Ну а в Горячем Ключе, вот чёрт его дёрнул сигареты там покупать. Хотя с жизни такой и не захочешь — закуришь… Вид же был у него, когда, спотыкаясь, с чемоданом за автобусом бежал. Под свист и улюлюканье…

И в этот момент до него вдруг дошло, что в вестибюле он по-прежнему один. Почуяв неладное, он бросился назад, к выходящему во двор окну — и конечно же, все остальные всё ещё стояли там, собравшись в кружок возле автобуса. Чертыхнувшись, он собрался было выйти опять, если не послушать, то хотя бы прикинуться, что никуда и не уходил… Но тут кружок распался, и вся компания направилась в его сторону.

Надо было срочно что-то предпринять. В голову пришла гениальная в своей простоте мысль: выйти через заднюю дверь, обойти вокруг дома и уже вслед за всеми зайти через парадное опять… Но только если кто этот манёвр заметит… Или уже видел, как он заходил… Вот тут точно стыда не оберёшься… Хотя, разобраться если, а что он, собственно, сделал не так? Пришёл, куда надо — и раньше всех, между прочим. А что муру всякую слушать не стал, так нужна она ему как собаке пятая нога. Андрей отвернулся от окна к стоящему здесь зачем-то столу, на котором умостилась запертая нa висячий замочек небольшая стойка с открытками. Сложил на груди руки и сделал вид, будто разглядывает фотографии. При самом минимальном везении никто на него и внимания не обратит. Лишь бы только «благодетеля» какого не нашлось…

На этот раз он решил действовать наверняка: пристроиться в хвост к кому-нибудь посолиднее и повторять за ним всё, что тот будет делать. Но, должно быть, это был просто не его день. Он уже выбрал себе в «поводыри» какого-то энергичного «профессора» со старомодной бородкой клинышком — когда совсем рядом раздался удивлённый возглас:

— Андрей?!

— Нет, вот ты только представь! — продолжал возбуждённо разглагольствовать Андрей. — Здесь, возможно, никогда ещё не ступала нога человека. Мы здесь — самые-самые первые, как первые люди на Земле.

— Ага. Адам с Евой, —насмешливо вставила Катя.

— Ну да, — с энтузиазмом подхватил он, не обращая внимания на её сарказм. — А это — наша пещера, в которой мы укрываемся от непогоды и саблезубых тигров. Если развести перед входом костёр… Скажи, ты читала повесть, где людям создавали обстановку из прошлого — чтобы они туда телепатически перенеслись?

— «Меж двух времён»?

— Ну да, она. Откуда ты знаешь, может, там, наверху, нет уже… ещё никакого пансионата. Может…

— Глупости! Мы для этого месяц тут должны были бы прожить, безвылазно. На подножном корме и в звериных шкурах.

— В каких ещё шкурах? Здесь же тепло!

В воздухе повисла неловкая пауза…

— А я-то думала, математики — серьёзные люди, — постаралась разрядить обстановку Катя. — Только тебя ж, чуть что, в такие фантазии заносит… Любой гуманитарий от зависти позеленеет.

— Конечно, серьёзные, — с видимым облегчением переключился на новую тему Андрей. — Но одно другому не мешает. Вот Гильберта такого знаешь?

— Ну, слышала — ты ж о Шекспире тоже, поди, слыхал, — показала она ему язык.

— Я даже «Ромео и Джульетту» читал, — тут же отпарировал он. — Так Гильберт этот сказал однажды, про одного своего бывшего ученика, что тот стал поэтом, потому что для математики у него не хватило воображения. Что, съела?

Он вылез из кресла и в нерешительности остановился перед закрытой дверью… Ну а чего такого, вчера же она будила его. Так какая разница… Не получив ответа на свой осторожный стук, Андрей приоткрыл дверь. Сантиметров на пять всего — и тут же захлопнул опять. Щёки его горели. Кроме перекинутого через подлокотник кресла знакомого цветастого халата, он не успел разглядеть ничего — но и от одного этого возникло гадкое ощущение, будто он подглядывает. Воспользовался благовидным предлогом. А погромче постучать, что, нельзя было? С силой взъерошив волосы, чтобы как-то унять волнение, Андрей снова сел. Затем глубоко вдохнул и с новой решимостью подошёл к двери, отбарабанил по ней «Пионерский марш».

— Где пожар?.. — раздался с той стороны сонный голос.

— Кукареку! Ты дрыхнешь уже почти девять часов.

— И что с того?

— Жизнь пролетает мимо! А прожить её надо так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно проспанное утро.

— А ну тебя!

Едва держась на ногах, вернувшийся с «вечерушки» Трэвис с трудом втащил в свой номер ящик виски… «Майкл…» Он обалдело уставился пьяными глазами на лежащую в его постели хозяйку гостиницы. «Миссис Болл?..» Внезапно Катю захлестнуло забытое уже чувство мучительного подросткового стыда. Как будто и правда вернулась на шесть лет назад — когда, краснея, впервые протянула свой новенький паспорт в окошечко кассы кинотеатра… Сшитые специально к этой поездке шорты показались вдруг неприлично короткими. Ещё и ноги выставила… А убрать сейчас — только больше внимания привлечь… Она боялась шевельнуть головой, чтобы не встретиться случайно глазами…

Сцена кончилась. «Мистер Трэвис…» — поманил Майкла двумя пальцами сосед…

— Хочу такой! — восторженно прошептал у неё над ухом Андрей при виде подаренного герою сверкающего золотой нитью костюма.

Как будто и не было перед этим ничего… Может, для мальчиков это в порядке вещей? Или наоборот, от смущения, чтобы она не заметила?..