Книга Пламени

Идея, которую я в настоящий момент пытаюсь переложить на бумагу, возникла у меня в голове довольно давно. Искренне надеюсь, что из этого выйдет что-то стоящее.

    Три-четыре месяца прошло с того момента, когда я начала читать « Книгу Пламени «. В таких случаях обычно принято говорить, что это была Судьба. Действительно, другого слова я даже не могу придумать. Ведь как иначе? Но если уж среди глянцевой пестроты довольно однообразных работ вдруг находится что-то стоящее, это действует совсем как наркотик. Этот раз был не исключением.

     Первая глава (обычно самой важной считается именно она, хотя ты ещё и не знаешь что ожидать от всей работы) интригует своей живостью и яркостью. И только потом…спустя некоторое колличество глав, приходит озарение. Лично у меня есть довольно странный способ делить прочитанное на хорошее и плохое. К " хорошему " относится то, после прочтения хотя бы двух-трёх глав можно смело задать себе вопрос « А если? » (А если, в этой работе несколько уровней — на понимание читателей? А если, это вовсе не то, чем кажется? А если, тут есть " подводные камни «?) И после этого творческий полет фантазии уже не остановить. И честно говоря, я сама никогда не знаю к чему мои размышления могут привести…

    В « Книге Пламени » я нашла СТОЛЬКО всего, пришла к ТАКИМ выводам, о каких и не предполагала. Шаг за шагом, и красивый роман о любви, роман о зеленоглазом юноше с многогранным внутренним миром, превратился в нечто другое. Но это уже был не роман, это была Книга того же пламени, которую ещё называют нерукотворной пьесой. Это Книга жизни. А если смотреть с этой стороны, то все, ох, как не просто. И раз! Вместо романа уже удивительное философское повествование о жизни, психологические портреты людей разных типов, а главное — ответ на вопрос « Что есть человеческая душа? «. Книга Пламени — это жизнь душ, их становление, борьба с миром и с собою, мечта о счастье и способность так или иначе влиять на различные ситуации.

    Отмечу несколько, наиболее ярких, составляющих этого романа. Это Символизм, Духовный Мир, самое главное — Любовь, и Психология…

  Сейчас объясню подробнее.

    Начну, пожалуй, с Символизма, поскольку его я вижу даже в двух первых словах — в названии.

Мне всегда было интересно, почему именно « Книга пламени » (мнения автора на этот счёт не знаю, хотя может стоит поинтересоваться). И постепенно я составила собственную гипотезу. В первую очередь, задам вопрос.

О чем эта книга?

  И вот уже началось самое интересное. Для меня эта книга о любви, о живости, о мужестве, о бесстрашии, о всепрощение, о бессмертии духа, о несломленности, о познании, о очищении…перечислять я могу ещё долго. Но это не к чему. Знаете что объединяет название романа и мое представление о нем? То, что все это вбирает в себя символ огня у разных народов (в лидерах славянская, японская и восточная мифология, тоже есть о чем задуматься).

  Мне представляется интересным, что за свою свободу Кай заплатил возможностью петь. Пересказывать сюжет не буду, читавшие знают. В романе Кай называет свою потерю " платой за счастье «. С этим я согласна.

Но разве именно голосом пожертвовал Кай?

  Мне это представляется в ином свете. Если вспомнить, что в более ранних частях сразу видно, что в какой-то мере возможность петь доставляет Каю удовольствие. Он, неприспособленный к жизни в этом мире, общается с ним посредством музыки. Кай вливает терзания своей души в песни и мелодии, заставляя сердца людей содрогнуться.

  Это счастье несчастливого прошлого.

  А значит, вполне логично предположить, что Кай заплатил счастьем своего прошлого во имя счастья будущего.

  Помимо этого, могу привести в пример наказание Тоями (» Подобен солнцу «), последняя беседа Кая с Томми (» Дорога сквозь туман «), самопожертвование Кая (» Разбитое сердце «, " Красный дракон «, " Выстрел в сердце «). Все вышеперечисленное настойчиво отдает библейскими сюжетами и не заметить это невозможно.

  Отдельно хочу сказать о такой маленькой детали, как кружка Кая с скачущей по полю лошадкой. " Его " кружка. Она появляется во время так называемого затишья в " База солнца «. Сама кружка, как символ былого счастья, которую Тоями так и не выкинул всегда вызывала у меня интерес. Он словно бы не смог или не захотел вырвать любовь к Каю из своей груди и оставил кружку, как болезненное напоминание об этой любви. И тем не менее, об этой кружке мы услышим ещё дважды. Сначала Тоями складывает в нее имена невест (» База солнца «). Это словно бы толчок к долгим и бесплодным попыткам обрести на обломках любви иное, семейное счастье. Но в " Разбитом сердце " этой чашке приходит конец, а разбивается она именно тогда, когда жизнь самого Кая весит на волоске.

       Красиво, правда?

    О Духовном Мире персонажей я уже писала. Частично — автору, частично — вложила в свою поэзию. Поэтому начну с темы, которую ещё не поднимала.

  Кай и Тоями.

Почему именно они? Почему люди, которых разделял почти весь мир и которые однажды случайно столкнулись в пыльной степи Афгана, превратились в символ истинной любви? Столь непохожие друг на друга души, но тем не менее близкие друг другу как никто. Не постигшие друг друга люди, но видящие друг друга в единственном верном свете.

Когда задаешся несколько часов подряд этим нелегким вопросом, ответ может быть самым неожиданным. Постепенно рой мыслей блекнет в голове, перед глазами все кружится, а столь любимая японцами интуиция подсказывает совсем неожиданные варианты ответа.

  И все просто. По той же причине и мы влюбляемхся в японскую культуру, а они в который раз переиздают " Братьев Карамазовых " и чтут Льва Толстого.

  У нас, русских (, а Кай — целостный образ русского человека) присутствует максимализм во всем, что только не возьми. И совершенно отсутствует чувство меры. В отличае от той же Европы. И только одна нация с нами в этом абсолютно схожа. Конечно же, это Япония.

  И тут-то меня и осенило! Из всех персонажей, Кай и Тоями ближе друг другу именно благодаря этому. Упрямое желание выстаять в любой войне, и не важно против кого она идёт, да хоть против Бога; способность идти к своей любви через огонь, воду и медные трубы; потрясающая стойкость и верность одному лишь сердцу; И наконец — сама любовь. Да, только между представителями настолько безшабашных и ярких наций может вспыхнуть то святое чувство, зовущиеся истинной любовью. Потому что мы (и они) можем разрешить себе в нее верить. Так уж устроен наш Духовный Мир.

  К прочим я вернусь чуть позже, поскольку пришло время для самой интересной темы…

   …ЛЮБОВЬ в " Книге Пламени «.

Я как-то уже имела возможность сказать Автору, что квитэнция любви в ее романе потрясает своей глубиной. Казалось бы, что тут такого (роман-то, все же, о любви). Но интерес для меня представляет тут кое-что другое. И вместо разговорах о чувствах персонажей, (о любви, которую в последнее время неуважительно называют " розовыми соплями «) поговорим о том, как эта самая любовь раскрывается во всех своих ипостасях, стоит только повнимательнее посмотреть.

  Автор смогла показать нам любовь во всех ее видах, какие только существует. Здесь есть все — восхищение, грозящиеся перейти в идолопоклонение, флегматичная заинтересованность, легкая отеческая (материнская) привязанность, несерьёзный флирт, трогательная влюбленность, платоническая любовь, плотское желание, безответная любовь, фанатичное обожание, азартная страсть, любовь родителей (отца) к своему ребенку, жертвенная любовь.

  Это что-то вроде такого образного барельефа, в котором более возвышенные чувства доминируют над более низменными. В результате же, это что-то вроде лестницы или пирамиды. Начну я с верхушки.

Восхищение и уважения вызывают у меня сразу несколько видов…

  Но!

Только лишь один вид любви в моем абстрактном «барельефе " выдвигается, проступает поверх, оттеняя и Лера, и Николя, и Харуто, и Беатрис, и в каком-то смысле, Коджи. Конечно же, это ИСТИННАЯ,

или ЖЕРТВЕННАЯ любовь. Любовь Кая и Тоями заставляет поверить, что для любви не существует ярлыков. Эта любовь пропиталась болью, кровью, страданиями, слезами, муками совести и доводами рассудка. Эта любовь росла и развивалась, а потом (позаимствую религиозный термин) достигла наконец просветления. Она прошла все стадии, преодолела ненависть и желание, оставила позади " все земное «. Она не сломалась, не погасла. Она смогла победить Время, Смерть, Судьбу, Предрассудки и саму Человеческую душу.

   В этом ее величие.

  Любовь родителя к своему ребенку — это святая любовь. Ее восхваляет любая религия, многие учения. Она живёт веками, она живёт в сердце каждого человека. И любовь Кая к Арману, способность раз за разом жертвовать собой ради сына, не может не тронуть. Не должна!

  Безответная любовь Клавдия — один из самых драматичных аспектов данного произведения. О такой любви пишется очень много, (видимо, по Толстому: о счастливых людях писать не интересно), но понять ее не сильно стремятся.

  Нельзя равнодушно следить за тем, как безумное желание обладать превращается в сильное поглощающие чувство, сменяется отчаяньем и гибнет, словно бы сгорает в пламени, которое пляшет на страницах этой книги…

  Я видела множество комментариев из которых выяснила, что довольно многим безумно жаль Клавдия. Эти люди за столь короткое " знакомство " успели проникнуться к нему всей душой.

   Да, не проникнуться нельзя. Но слово «жалко», не знаю, хорошо это или плохо, я применить не могу. Безусловно, красивый и трагичный конец — умереть во имя своей любви… Но, был бы Клавдий счастлив, останься он жив? Не думаю. Конверт с фотографиями — это жест отчаяния, жест человека, который все потерял. Он не смог и не сможет удержать Кая. Слишком разные. Их будто постоянно что-то друг от друга отталкивает.

  Да, Тоями ушел. Вроде любовь погибла. Клавдий добился своего.

Чего? Он сам понимает что проиграл и эта боль будет только сильнее. Но вот Прохор летит в Японию и вот уже Тоями все знает и готов на все лишь бы снова увидеть Кая.

Клавдий же, остаётся как страха у разбитого корыта из той сказки. Он всю жизнь будет любить и страдать, медленно гаснуть от неразделённой любви.

  Ведь другого ему не дано. Он влез между огней ИСТИНОГО ЧУВСТВА, ему нет там места. Думаю, он сам это осознает. Отсюда безысходность и злоба.

  Но Клавдий умирает и я думаю, он счастлив. Он погиб, зная что единственный человек, который ему дорог будет жить. Он отдает свою жизнь за него и он делает это не задумываясь. В каком-то смысле, он напоминает мне Призрака Оперы. Любил, потерял, пытался отмстить и наконец отпустил.

  Не могу не отметить ещё несколько ассоциаций. Первая — Эпонина из " Отверженные"(кстати, Клавдий в каком-то смысле как раз из породы этих людей. Из породы отверженных) и опять Анжелика. В книге " Анжелика в Берберии» есть человек, напоминающий мне Клавдия. Главный евнух Осман Фараджи, который во-первых однажды говорит, что Анжелика — то, к чему тянутся мужчины. Но она недосягаема и она губит тех, кто уступает ей. И вот он, полюбив ее, умирает. И это смерть приближает ее к любви и счастью.

И знаете, я верю что Клавдию все прощено. Его любовь, его жертва искупает все грехи, выкупает его душу…

    Каждый, кто читал " Книгу Пламени», с уверенностью скажет, что образы ожили на страницах романа. Это правда. Язык не повернется сказать, что придуманные люди остаются фанерой, как ими не крути. Каждый из них живет, а потому после прочтения романа они уже становятся старыми знакомыми, которых мы любим и ценим.

  Обо всех рассказать не получится, поэтому возьму для примера только самых основных: Кая, Тоями, Арашада, Коджи и Прохора. А об остальных может быть расскажу позже. Если кому-то интересно будет.

  Кай.

Когда мы впервые встречаем Кая, перед нами сущий мальчишка с тяжёлым прошлым и безнадежным будущим. Трагизм его жизни очевиден — до конца жизни " в ссылке на чужой войне «, абсолютно один, в душе пустота, которую он пытается чем-то занять. При этом, великолепно образован, заочно учится в лучших университетах мира, (редкая любовь к знаниям) знает несколько языков, разбирается в науке и культуре…всего и не перечислить. Скажу одно — Кай один-единственный разок заглянул в душу своими изумрудными глазами и мы вслед за другими персонажами, открыли ему свое сердце.

Кай — совершенно русский. Эта душа целиком передает все, что скрыто в нашем народе. И не только " русский, значит православный «. Хотя и это тоже. Только искренне верующий человек может столько сражаться с собой и, даже искренне любя, отвергать это чувство.

  " Я русский, я никогда не сломаюсь «. Тоже верно. Не думаю, что наш народ можно сломать. Не такова концепция души. Надломиться — да. Но потом снова встать и идти дальше. Во имя того, что велит сердце. И честно, от этого меня переполняет гордость.

Но как и большинство русских людей, Кай всегда одинок. " Среди друзей я как в пустыне», да? Он привык действовать сам и считает это единственным разумным действием. Хотя это и не всегда так.

  Великодушие и жертвенность — наверное одни из самых светлых черт характера Кая. Уметь прощать, уметь понимать людей и добровольно отдать жизнь, чтобы спасти чужую, пусть это будет даже совершенно незнакомый человек — это то, к чему должен стремиться каждый.

  Многие черты Кая соответствуют образу истинного христианина, а в некоторых случаях я вижу в нем Христа.

  На протяжении романа мы становимся свидетелями взросления Кая, окончательного становления его души. Он переосмысливает многое, меняется и признает то, в чем никогда не хотел признаваться. Даже себе.

  Тоями Такеру.

Для начала отмечу, что фамилия Тоями сразу же заставила меня " приглядывать " за этим персонажем. Я люблю японскую мифологию, но одним из самых любимых для меня являются сказания о Ямато Такэру (Храбреце из Ямато). Не знаю, нарочно или случайно так вышло, но для меня Тоями стал как бы " помеченным " прозвищем легендарного героя его нации. В последствии он его оправдал. Как Ямато был образцом истинного самурая, так и Тоями с возрастом становится безукоризненным воином.

  Тоями — настоящий самурай. Но мне кажется, что его личность как бы сложена из двух половинок. Это два типажа, которые довольно гармонично уживаются вместе. Японский офицер, самурай и благородный муж. Это сочетание, кажется, даже оставило свой отпечаток на его внешности. " Он был красив загадочной восточной красотой».

  Подобно Каю, Тоями тоже взрослеет на страницах романа. Сперва мы видим заведенного страстью " господина Тоями Такеру «, который желает подчинить себе Кая. Но идёт время, Тоями ревнует, ненавидит, но все искреннее и глубже любит Кая. И вот, наконец, он понимает всю силу своей любви и отдается в ее власть. Навечно.

  Арашад.

Пока читала " Книгу Пламени», я пыталась понять — нравится мне этот персонаж или нет. Окончательного ответа я не могла дать вплоть до самого конца. Теперь с гордостью могу сказать — да, нравится.

  Арашад привык, чтобы ему подчинялись. Для него это прописная истина. К слову, это его не портит…ну если только чуть-чуть.

  Наверное, Арашад глубже других познал душу Кая, насколько это вообще было возможно. Ведь именно он объясняет поведение Кая его природой. Следовательно, он знает, что никогда не сможет понять Кая. Тот слишком непредсказуем и не может не кидаться в крайность. Но так же он первый, кто говорит о том, что Кай — солнце. А окружающие его люди тянутся к нему.

  Становление Арашада — это его полное превращение в джина. Да-да, именно джина, но только того, из арабской мифологии, о которых упоминается в Коране. Он может быть добрым сказачником-шутником из мультиков Диснея, а может вдруг стать властным, коварным и жестоким существом.

  Коджи.

Я искренне люблю Кожди. С самого начала. Подробно останавливаться на нем не буду — его образ я уже воссоздала в своем стихотворении. Скажу только, что представляла его всегда кем-то средним между Бисямоном и Бишямонтеном.

  Он старше и Кая, и Тоями, думаю это и накладывает на него определенный отпечаток. Его жизненной мудрости хватает, чтобы оценить ситуацию, разворачивающуюся между Каем и Тоями. И с уверенностью скажу — в их любви он сыграл очень важную роль. Без него ничего бы и небыло. Меня восхищает этот человек, который искренне желал счастья людям, которых любил. Он остаётся всегда в тени, но именно он наставляет их на верный путь. Все благодаря нему.

Посмотришь на него с этой точки зрения, и становятся понятны слезы радости Кожди в самом конце.

Прохор.

  Всем бы таких друзей.

В истории, где столько любви остаётся местечко и для образа настоящей дружбы. Именно такой, какая она есть.

  Прохор — надёжный товарищ.

Меня восхищает отношения Прохора к Каю. Если Кай и Тоями- это образ истинной любви, то Кай и Прохор — это дружба. НАСТОЯЩАЯ КРЕПКАЯ ДРУЖБА. Братская любовь. Он любит Кая как младшего брата и, думаю, чувствует себя в ответе за него. Он готов всегда помочь ему, поддержать. Прохор борется за счастье Кая, борется, потому что так надо. Он должен.

  Прохор видит, что предрассудки этого мира — пыль по сравнению с высокими чувствами, с ЛЮБОВЬЮ, с СЧАСТЬЕМ. Они схожи с Коджи, который также «несколько раз заезжал, чтобы порадоваться их с Тоями счастью».

    В заключение скажу следующие — за это время я многое поняла и переосмыслила. Я нашла возможность подумать и поразмышлять. А так же узнать что-то в довольно необычной форме. Я искренне рада, что все закончилось хорошо. Я верю, что этот союз — священен. Он не распадется. Кай и Тоями проживут жизнь счастливо. И ничего больше о них знать не надо. Потому что, о счастье не пишут, а цена, которую они заплатили за свою любовь велика. Заставить их страдать снова нельзя. Хватит.

И сейчас мне неожиданно пришло в голову последние трехстишье преподобного Мудзэна:

           Столько раз я спел

           Одну и ту же сутру!

            Пора и честь знать.