"Ай да Пушкин, ай да сукин сын!" (с)

Думаю, ни для кого не секрет, что у многих русских поэтов-классиков есть какое-то количество стихотворений «не для дамских ушей». Бесспорный лидер в этом списке — это Иван Барков, автор «срамных од», творивший еще в 18 веке. Его поэтическое наследие ценил даже Пушкин. 

И чего уж греха таить: сам Александр Сергеевич тоже не гнушался подобного рода стихотворчеством — порой просто из свойственного ему озорства. Хотя есть у него и вполне серьезные стихи, в которых тоже присутствует непечатная лексика. Если поэт чувствовал, что для того или иного художественного замысла нужно вставить крепкое словцо, — он это делал без колебаний. 

А далее я позволю себе привести сцену из своего романа «Они вернутся», имеющую самое прямое отношение к означенной теме:

...Ближе к обеду Леху ни с того ни с сего — должно быть, от долгой и монотонной гребли — потянуло на филологические беседы. Начал, видимо, с самого наболевшего — решил выяснить, каково отношение у филологии к нецензурной лексике. Сергей его успокоил, заверив, что для ученых-лингвистов всякий лексический пласт одинаково интересен и достоин изучения.

Затем разговор плавно перешел на русских классиков, не чуравшихся время от времени вставлять в свои литературные произведения крепкое словцо. Леха тут же похвастался, что у него дома есть кассета со скандально известной поэмой «Лука Мудищев» и он знает ее чуть ли не наизусть.

— Хотите, почитаю пару отрывков?

— Боюсь, что у Юльки от первых четверостиший уши в трубочку свернутся, — со смехом сказал Сергей. — Там же мат на мате. Так что лучше Пушкина почитай.

— А у Пушкина, я слыхал, тоже матерные стихи есть? — не замедлил уточнить Леха.

— Есть, и немало. Многие даже опубликованы в его сборниках — правда, с цензурными пропусками.

— А вот это свинство со стороны издателей! — картинно возмутился любитель экспрессивной лексики. — Я, может, хочу всего Пушкина знать, без цензуры!

Сергей глянул на него с веселым любопытством:

— Не думал, что у тебя такая тяга к классической поэзии! Тогда советую почитать сказку Пушкина «Царь Никита и его сорок дочерей». Ее прелесть в том, что она избежала всякого вмешательства цензуры. А всё из-за того, что там нет ни одного неприличного слова. И тем не менее это одно из самых похабных произведений нашего великого поэта.

— Это как? — не понял Леха. — Сам же сказал: ни одного неприличного слова нет?

— Ни единого, — подтвердил Сергей.

— Что же в ней тогда похабного? — внезапно встряла Юлька, всё это время старательно делавшая вид, что пишет дневник.

— Не верите? Хотите, прочту?

— Давай! — обрадовался Леха. — А то ты меня заинтриговал!

Какую роль озорное пушкинское стихотворение сыграет в мистическом триллере?  

И почему один из героев позже скажет: «Блин, вот не думал, что услышать эту сказочку второй раз будет совсем не так весело. До сих пор очко сжимается...»?

Хотите это узнать — читайте новую главу романа «Они вернутся»! Комментируйте, хвалите, ругайте — буду очень признателен.