Отрывок с музыкальными инструментами

К флэшмобу "Музыкальные инструменты" от Ланы Павловой.

Нет, я не играю ни на чем. И вообще мало что смыслю в музыке -- как ни прискорбно (и вопреки аватару). Но музыкантов уважаю. И, да, ввожу их в свои сюжеты.

В книжках "Камбрийского апокрифа" главная героиня с самого своего появления умеет играть на кельтской арфе и на переделанной под гитарный строй кроте. Потом она еще и учится играть на свистульке, имитирующей птичьи голоса (правда, можно ли такую свистульку назвать музыкальным инструментом?) Поначалу же этой дудочкой пользуется как средством связи Робин Добрый Малый. Еще у меня там есть бывший бродячий актер -- карлик Эрк ап Кэй -- умеющий играть на пибгорне. Ну еще подруга главной героини, ирландка Орли Ни-Кашин, однажды вспоминает, что жених учил ее играть на дудочке. Может, и еще что-то есть, но это надо подумать...

Ладно, несу уже отрывочек.

До фургона они добрались быстро и без особых затруднений, однако заставить себя войти внутрь оказалось очень непросто. Вопреки здравому смыслу, Таньке всё еще чудилось, что в фургоне она встретит Робина, – и от безнадежности этого ожидания ей было больно. Похожее, должно быть, испытывали и подруги. Как и Танька, они долго стояли перед лесенкой, не осмеливаясь подняться. В конце концов Орли все-таки решилась. Перед тем как шагнуть на ступеньку, она перекрестилась и шепотом прочитала молитву – Танька узнала «Отче наш» на ломаной латыни.

Как ни странно, после этого Таньку немножко отпустило, и лестницу она преодолела довольно легко. Но стоило ей увидеть пустое ложе Робина, как к горлу подступил комок. Со слезами Танька все-таки справилась, но заглянуть под подушку так себя и не заставила. Не смогла сделать это и Орли, и только подоспевшая самой последней Санни сумела себя пересилить.

Под подушкой в самом деле обнаружились две небольшие серебряные монетки. На одной из них отчетливо виднелся горбоносый профиль кого-то из римских императоров, на другой – крест и латинская надпись «gloria Romanorum» – «слава римлян». А между монетками лежала маленькая глиняная свистулька.

Немного постояв, Санни осторожно взяла одну из монеток – ту, что была с крестом.

– Надо будет дырочку просверлить, – задумчиво пробормотала она по-гаэльски, посмотрев на Орли, и тут же сама себе возразила: – Как Мэйрион? Да ну, еще не хватало!

– А я просверлю, – откликнулась Орли, взяв оставшуюся монетку. – Зато не потеряю! Буду на груди носить — рядом со святым Шоршей.

А Танька взяла в руку свистульку – и удивилась ей. Вылепленная из самой обычной глины, та, однако, совсем не выглядела грубой поделкой. Неведомый мастер сделал ее похожей на птицу – обозначил глаза и клюв, наметил оперение. Стройная, с вытянутой длинной шеей, глиняная птица казалась изготовившейся к полету. На миг Таньке даже почудилось, что свистулька вырвется сейчас из ее руки – и не взлетит, конечно, а упадет на пол и разобьется.

Чуть успокоившись, Танька все-таки решилась – поднесла свистульку к губам. А затем, не утерпев, осторожно дунула.

Конечно же, ничего у нее не получилось. Свистулька отозвалась не переливчатой птичьей трелью, а тихим, невнятным бульканьем – ни дать ни взять жаба в весенней луже. От разочарования Танька даже охнула – а инструмент торопливо положила на подушку. Винить в неудаче, впрочем, она его не стала: сама неумеха!

А потом к свистульке протянула руку Орли. Сказала Таньке:

– Хочешь покажу, как надо? Меня Слэвин когда-то учил.

В более опытных руках свистулька повела себя сговорчивее: пусть и не по-птичьи, но все-таки запела. Правда, исполнила Орли всего лишь маленький кусочек веселой гаэльской песенки – а потом вдруг оборвала мелодию, испуганно ойкнула и покраснела.

Задумчиво смотрела Танька на Орли и на свистульку в ее руке. Конечно, свистулька была памятью о Робине – зримой и по-настоящему дорого́й, с которой она ни за что не захотела бы расстаться. Только вот у Таньки свистулька, скорее всего, замолчала бы навсегда – а ведь музыкальным инструментам полагается звучать!

Пересилить себя оказалось непросто – но все-таки удалось. Пряча от Орли глаза и стараясь говорить как можно увереннее, Танька тихо вымолвила:

– Слушай, мунстерская... Оставь свистульку себе – так правильнее всего будет. Я ведь играть на ней совсем не умею.

Но Орли в ответ всплеснула руками, а потом решительно покачала головой:

– Можно подумать, я умею! Ты бы Слэвина моего послушала – вот он и правда играет, куда мне до него! А дудочку Робин ведь не мне, а тебе оставил. Научишься, холмовая! Робин тебя с Авалона услышит – обрадуется.

Договорив, Орли вдруг улыбнулась – а Танька потом долго размышляла, но так и не смогла понять, шутила ее подруга или говорила всерьез.