Немного текста...

И снова нет мне покоя. Снова рвется душа. Хочется домой – обнять Эдну, взять на руки сына. Отгородится тонкой стеной и защитой силового купола от бурь и опасностей. Жить обычной жизнью, не ломать голову, как поступить. А вместо этого – катер на широком крыле уносит меня с Кор-на-Ри, летит над водой к горизонту. К далекому маленькому островку, почти незаселенному. Там и жителей всего ничего – ученые с биологической станции, рабочие с океанских фермерских хозяйств, да стратеги…

Впрочем, если о том не знать – не заподозришь. А под островом – одна из исследовательских баз. Там – вещи, те, которые отец привез после встречи с флотом Аюми. И камни сейчас – тоже там. 

И я не могу отпустить. Не могу внезапно забыть то, что этой ночью раскрылось во мне, вдруг, став моим – словно прижившийся побег чужой памяти прижился, раскрылся цветком, заблагоухал…  Меня тащит к этому острову как к железо к магниту. Это стремление – оно сильнее меня. Это Судьба.

Пара часов полета над морской гладью и я на месте, осматриваю белый песок пляжа, холмы, поросшие лесом, аккуратные белые домики поселения. Биостанция чуть в стороне – серый корпус едва виднеется среди деревьев. И я спешу к нему. Там, на биостанции – вход на базу Стратегов. Ведомый чужой памятью я иду уверенно, словно не раз здесь бывал – здороваюсь с случайными встречными,  называя их по именам. Местных это не удивляет – к подобному они давно привыкли. 

Я ныряю в прохладу вестибюля и спешу в конец длинного коридора – в складское помещение. Там за стеллажами с редко используемым оборудованием – еще одна дверь. Дверь как дверь - на вид обычный металл. А за дверью – шахта лифта, кодовый замок. Не зная комбинации – лифт не активируешь. Развернешься и уйдешь, решив, что там еще одно складское, сейфовое помещение.

Но даже набрав код, я стою, чувствуя, что невольно прислушиваюсь к тому, что происходит за дверями. Отчего-то кажется – кто-то войдет, окликнет, скажет, что мне нельзя здесь находиться. И секунды тянутся часами. Тысячелетия уходят на спуск на высокоскоростном лифте. 

Меня не останавливают, хоть и встречают там, внизу, за дверями. Человек чуть выше среднего роста с внешностью типичного ирдалийца. Такой моментально потеряется в любой толпе здесь, на Ирдале. У него и имя неприметное, незапоминающееся, и хоть он представляется, через пять минут, мне трудно вспомнить его имя, произнесенное на редкость неприметным же голосом. 

— Нас предупредили о вашем визите, - говорит он. – Сказали, вы пожелаете увидеть объекты. Пойдемте, я покажу….

Идти совсем недалеко. Раритеты, принесенные из неведомой дали на борту «Кана-Оффайн» - вот, все они тут. В не особо большой комнате с серыми бетонными дверями. Стоят на стеллажах. 

Бесценные дары, бесполезные талисманы, которым не было дано спасти ничьей жизни. Все что они могли – привнести в обычные дни немного чуда. И в мою жизнь когда-то тоже. Я безошибочно узнаю четки, которые когда-то держала в своих руках моя сестра. Я тянусь к ним, спохватываясь в последний момент. Смотрю на сопровождающего. 

— Можно? 

Он неожиданно хорошо улыбается и словно вспыхивает звезда – из невзрачного и обычного он становится ярким и харизматичным. Так падает маска.

— Вам можно. 

А я беру четки в руки, верчу в руках камушки, развожу их друг от друга – как когда-то в далеком детстве. Я перебираю их, чувствуя исходящее от четок тепло. Я перебираю камушки пальцами, и отчего-то мне кажется – раньше, намного раньше, за бездну лет до того, как эти четки попали в наш дом, чем легли в руки сестренки – они были согреты теплом рук моего отца. Отчего-то я не могу отделаться от этого ощущения, да и не хочу его терять. 

Отчего-то слезы текут по щекам – сами по себе. У меня нет причин плакать, но слезы льются и остановить их я не могу. Я держу эти четки в руках и мне больно: знаю, мне придется их отпустить, но ощущение тепла мне хотелось бы оставить в своих руках навсегда. 

Я закрываю глаза, прислоняясь виском к стойке стеллажа. И понимаю, мне не кажется – эти четки – это вещь моего отца. Подаренная ему кем-то из дорогих людей, когда-то давно. Очень – очень – очень давно. Когда это было, укрыто в такой пропасти лет, укрыто таким туманом беспамятства, что мне не узнать кто был тем, дорогим ему человеком. Но проросшая во мне память Элейджа вытаскивает из глубины образ – родное лицо, и взгляд черных глаз с смешливыми янтарными искорками, и улыбка… И эти самые четки в его руках.

Когда это было? И в этой или совсем иной его жизни, докатившись досюда через чреду перерождений, так свойственных  Бродягам – мне не угадать. Да гадать и не нужно. Нужно лишь вспомнить. Но хочу ли я вспоминать?

И снова звучит в ушах голос Алашавара «Все в твоей памяти». 

Все…

И я цепляюсь за этот голос как за якорь, как за путеводную нить. Я лечу сквозь пространство и время – к истокам… И понимаю вдруг, принимая как неизбежность… Принимая как данность, которую не изменить. Как Судьбу, которую лишь принять… Понимая… 

Не Аторис Ордо – капитан Даль-Разведки Лиги нашел потерянный флот  Бродяг. Это волей случая корабли услышали своего адмирала и потянулись к нему. Флот сам пришел к тому, кто был ему дорог.