Сожаления о собственном выборе

Григорий Орлов вышел из душа и стал надевать свежий костюм. Медленно он продевал руки в рукава рубашки, застегивая их на пуговички, затем накинул галстук, и только потом застегнул пуговицы до самого воротника. Отглаженная ткань сорочки пахла свежестью и приятно холодила кожу после контрастного душа. 

Он любил это ощущение чистоты и порядка, когда форма – а теперь его формой стал костюм – идеально выглажена, когда тело начисто вымыто и пахнет мылом, и короткий ежик влажных волос такой ароматный и приятный на ощупь. Это предвкушение нового дня, когда впереди так много важных дел, и он готов их встретить во всеоружии. И хоть сейчас был поздний вечер, уже, наверное, даже ночь, он все равно взбодрился и был готов к новым подвигам, ощущая внутри нарастающую энергию. Словно птица феникс, он воскресал снова и снова; наверное, где-то глубоко внутри он догадывался, что его ресурсы не бесконечны, и однажды этих коротких минут сна в машине и контрастного душа ему будет недостаточно, чтобы стряхнуть с себя усталость и отправиться в бой, но пока он может, он будет на своем посту. 

Он затянул узел галстука и поправил ворот пиджака, пожалуй, что так будет хорошо. На мгновенье он замер, представляя, как Мария приносит ему горячий кофе, чтобы придать сил перед трудным днем, и пока он его пьет, стоя в дверях, она смахнет пару несуществующих пылинок и будет смотреть ему в глаза. Но она далеко, занята воспитанием их сына и, похоже, начинающимся романом с каким-то одиноким мужчиной, который скоро полностью вытеснит его из ее мыслей. Может оно и к лучшему. 

Но почему же он думает о ней уже который день подряд и никак не может выкинуть ее из головы, тем более что самым логичным было бы озаботиться вопросом, куда делась его настоящая жена. Об этом думать он не хотел совершенно, наверняка она на очередной модной тусовке со своими подружками в окружении женоподобных парней, которые разбираются в моде и косметике. Он подавил в себе растущее раздражение, лишь недовольно фыркнув, проходя мимо грязного стола с бокалами и пепельницей, он сам себе не признавался, но, похоже, он принял решение избавиться от присутствия молодой жены в своей жизни. Но это все подождет – какое значение имеет его личная жизнь, когда мир стоит на пороге биологической войны.

У подъезда его ждала машина, внутри которой сидел верный Дани, наверняка уже со свежей информацией, а значит, пора оставить всю сентиментальность позади. Он привычно окинул взглядом окрестности перед тем как сесть в машину. Не заметив ничего примечательного, он погрузился в кожаные недра автомобиля, позволяя везти себя по ночным улицам города к любимой работе. Вопреки его ожиданиям, доклад помощника был совсем не о том. Слегка дрожащим голосом Дани произнес:

– Генерал… возникла проблема с вашей женой…

– Какая еще проблема? – Это сбило его с толка.

– Дело в том, что Оксану арестовали, и сейчас она в отделении сидит в камере… ну, вы же знаете, как там обычно бывает… – молодой человек окончательно смутился и занервничал, – ну, в смысле, вы же понимаете, что ей там дискомфортно. 

– Но как? Как вообще так вышло, что ее забрали в отделение? – Орлов легонько постучал пальцами по плечу водителя и жестами в зеркало показал ехать в отделение, тот понятливо кивнул головой и повернул машину.

– Она участвовала в митинге. У американского посольства. Это был стихийный митинг из-за произошедшего в Исламском государстве. Толпы вышли на улицы с требованием прекратить войну, ну и вот… Начальник отделения пробил ее документы по базе и сразу позвонил мне, он предложил ей подождать в его кабинете, но она вроде как отказалась из принципа.

– Она что сделала? Подожди, Дани, помедленнее, пожалуйста. Мы с тобой сейчас говорим про Оксану? Мою жену, которая кроме магазинов ничего не любит? Как она вообще там оказалась? Что вообще произошло?

– Простите, генерал, я точно не знаю, но я проверил записи с камер, и могу сказать, что это точно она.

– Ладно, поехали, разберемся на месте. – Он тихо засмеялся, настолько абсурдно это все было.