Электроклерк

            Дождь стучит по зонтам, сумкам, авто, байкам, скутерам, мото-вело, моноколёсам и прочим флайтбордам. Дождь лениво катится вниз по зеркальным стенам, убегающим вверх и теряющимся в смоге с туманом. Дождь как будто идёт вечно. 

Туман разлетается перед дронами почт, доставки, наблюдателей, бездельников и автоинспекторов. Блики прыгают по без того пёстрым панелям зданий и мешаются с гроздьями светосигналов развязок, первых, вторых и третьих уровней тротуара. 

Дождь как будто задумал идти вечно, но дело не в глобальном потеплении, химических выбросах производств или последствиях нескольких глобальных войн. Вернее, не только в них. Осень затянулась, осень самое время дождей.  Хотя на самом деле у нас тут весна, тридцать пятое мартобря, мать его. 

Да-да, лжи у нас тут много, очень много, ещё больше, доктор.

 - Большие, полные белка и такие горячие…

Эмма проводит языком по губам и прищуривается. В её прищуре читается несказанное обещание, чуть припухшие идеальные губы блестят и, дрогнув, открываются навстречу красновато-гладкой округлой сосиске. Телячьей, если верить рекламе, но это ложь. 

Как и сама Эмма. Она впрямь идеальна, иначе никак, маркетинг не прощает ошибок. Эмма Хот настоящее божество нашего мира и времени, вездесущая, бестелесная и осязаемая. Эмма появляется на огромной зеркальной стене через несколько секунд и втюхивает пылесос. Само собой - с огоньком, порнографично и донельзя романтично. Ну, то есть стоя раком. 

Мегаполис заставляет привыкать ко многим вещам, делая их рефлекторными. Пешеходы на перекрёстке не видят сам сигнал и убывающе-светодиодные секунды для ходьбы, пешеходы замечают нужный цвет, а остальное вшито в синапсы с нейронами. Ну, либо поможет чип, если он имеется. Или, именно так замечаешь недавно прибывших, кто-то старается не упустить ни одного сигнала и внимательно следит, уставившись на птичьи гнёзда светофоров, висящих в пустоте связкой гнёзд. Мигнуло зеленью – погнали, мигнуло алым – стоять, иначе хруп-хрусть и уезжаешь на гумус.

Или сгораешь, или отправляешься на разработку оставшихся органов, или, если при деньгах и входишь в конфессии, то всё согласно вековечных традиций. 

- Кофе, - говорит Мод и ставит чашку на подоконник, - до выхода полчаса.

Знаю, милая, через тридцать минут идти вниз, в дождь, камень, стекло, асфальт, пластик, металл и прочие составляющие нашего великого города. А пока можно глотнуть кофе, Мод делает его по старинке, варит на газу, ставя блестящую медь на десантную переносную плитку с баллоном. 

Дождь за окном сильнее, дождь катится по стеклу, блестит на живой реке пешеходов. Зонты разные, весёлые и грустные, из ткани или умного пластика, с картинками и мордочками. Многие в дождевиках, половина дождевиков на самом деле запрещённая термопленка, скрывающая от всевидящего ока камер с дронами. Но на таких обязательно имеется несколько крупных клейм производителя о защите третьего уровня против химических осадков. Не то, чтобы половина горожан любят криминал, но чего только в жизни не случится.

Многие в масках. Маски из того же пластика с функциями, маски обязаны не повторять настоящих человеческих лиц, потому в моде мультяшки. Маски многофункциональны, и, само собой, не просто скрывают лицо, но и защищают от неправильных осадков. Ну, вы поняли, да?

- Пей быстрее, - Мод недовольна и, проходя мимо, грозит пальчиком, - опаздывать нехорошо.

Пальчик облит переливающейся ртутью. Мод прекрасна, чуть выше среднего, с осиной талией, крутыми бёдрами и уютно-упруго-какогонужноразмера грудью. И это, к слову, тоже ложь. Ведь Мод не человек, она гиноид, она телохранитель и положена клерку, работающему на город, вот и всё. Можно выбирать, и попробуйте осудить меня, остановившегося на настоящей красотке. 

Переливающаяся ртуть металла, Мод полита им с головы до ног, защитная плёнка. Когда нужно – собирается в хвост, крылья, бельё с чулками или даже ботфорты. Любая человеческая личность не устоит и обязательно заставит механическую прислугу ходить голышом, и, само собой, теперь мне стыдно. 

Хотя, кого обманываю, это тоже ложь.

А, да…

Древние греки были те ещё затейники, то прописывая в Уставе своих гоплитов обязательные заднеприводные отношения, то привнося моды с трендами в мировую культуру. Пропорции, параметры, много чего другого, включая золотое сечение супермоделей позапрошлого века – 90-60-90, появилось благодаря им.

Так вот Мод если что-то имеет с той, древнегреческой, стороны, так то ступни. Греки обожали когда второй палец чуть больше большого, а остальные симметрично уменьшаются. Не иначе, как среди разработчиков-дизайнеров моего, или моей, гиноидной Мод имелись поклонники эллинской эстетики. 

Или фут-фетишисты. 

Да какая разница. 

День начался.

Пора-не пора…