Шестая глава "Грозовой колыбели" и экзистенциальные размышления

Заливая обновление в книжку, пробежалась глазами по тексту и вспомнила, чего мне стоило его написать.

Одно из самых сложных писательских решений. Каждый раз, когда я причиняю персонажам боль, я задумываюсь: что бы они мне сказали, случись нам пересечься в каком-нибудь нуль-пространстве? Эта боль необходима, чтобы подтолкнуть их к развитию, чтобы привести их в определённую точку морального состояния, но в реальной жизни я никому бы её не пожелала. И очень сложно не задать вопрос: как всё это пересекается с нашим действительным личностным развитием? Сильно ли мы отличаемся от книжных персонажей, которые остаются картонками, если не сталкиваются с по-настоящему тяжёлыми испытаниями?

Эти мысли легко рассмотреть в парадигме, например, христианской морали (хотя тех, кто меня хоть немного знает, такой выбор системы отсчёта может удивить). Но я предлагаю именно её, потому что - если говорить упрощённо - в этой системе Бог является единоличным автором каждой отдельно взятой судьбы. И сталкиваясь с болью, люди начинают роптать и теряют веру, спрашивая, почему Господь допускает подобное, почему не приходит на помощь.

Но если Господь хороший автор - а он хороший, иначе бы он не был Господом - он не может поступить иначе. Он не может оставить арку персонажа без развития, и это не имеет ничего общего со справедливостью или воздаянием. Мы ведь не ропщем на горы, когда нам тяжело на них взбираться?

Вот так через писательский рост приходишь к любопытным толкованиям священных текстов. Рефлексии, чтоб их.