Попытка в субботний отрывок

Как говорится, все побежали и я побежал!

За идею благодарю Марику Вайд и всех, кто участвует во флешмобе  

Вашему вниманию предлагается отрывок из повести "Ложное дно" о непростых буднях работников теленовостей со щепоткой мистики.

На следующий день Виктора Полинского уже ждал микроавтобус от канала. В нем сидели Макс и Ден, оператор и видеоинженер, известные своей неразлучной связкой. Макс издали напоминал викинга в современной одежде, с бородой, заплетённой в косичку, и длинным хвостом русых волос. Денис же наоборот был щуплым, невысоким, с выбритыми висками и острой мордочкой хорька. Но несмотря на внешние различия, работали в паре они уже много лет, повидали сотни выездов и десятки командировок. Ещё одна никакого интереса у них не вызывала. 

— Витёк! — Макс через сиденье пожал Полинскому руку. — Куда лыжи двинем? 

Витя пожал всем руки, сел на переднее сиденье и пробурчал:

— В Сесторечье, за Солнечногорск. Будем слушать мемуары столетнего дедка. 

— Блин, — Макс скривился, — это то, что я думаю? Ветеранские байки и наглаживание медалей? А кто из этих, — он выразительно закатил глаза, — будет? 

— Воробьёв. 

— Твою мать. Значит, и «Москва-24», и «360°».

— И «СолнТВ». 

— Твою мать, — повторил Макс, — ну да ладно. Мою фигуру отодвинуть это ещё суметь надо. Снимем тебе твоего деда. Так куда едем?.. 

Ден, в свою очередь, с головой погрузился в виртуальный мир смартфона и на раздражители не реагировал. 

Ехали долго, больше двух часов, несмотря на то, что утром поток двигался в Москву. Виктор категорически отказался ехать по платной Ленинградке, чем прибавил к пути ещё минимум сорок минут, но стоял на своём. Канал на дополнительные расходы денег не выделял, а свои Полинский считать умел хорошо. Водитель, рыжий грузин по имени Мамука, пожал плечами и сообщил, что машина казённая, ей всё равно. Хотя из-за дикого акцента никто в микрике его так и не понял.

В Солнечногорске съёмочная группа сосчитала все светофоры на Красной улице, а Виктор вертел головой, пытаясь понять, где именно в этом городишке жила Лина. Вроде Герман рассказывал, что почти в центре, но зато в совсем убитой хрущёвке. Таких хрущёвок по городу было не счесть, и Полинский плюнул. Где бы там Лина ни жила, ей самое время вернуться. Желательно с муженьком под мышкой. Тот факт, что теперь Лина поселилась в просторной квартире на севере Москвы, в новом жилом комплексе, заставляло Виктора скрежетать зубами. Сам он снимал убитую однушку рядом с Капотней и ненавидел этот район всеми фибрами души. По правде говоря, Виктор ненавидел всю Москву целиком, считая её паразитом на теле страны, где сколько ни работай, всё равно будешь нищим. Обратно в Мегион Виктора не тянуло, и он сам это признавал. Но сколько бы он ни старался, за коренного москвича ему сойти так и не удалось. 

Наконец микроавтобус вывернул на Таракановское шоссе, окружённое ещё пустыми полями. Деревушки, там и сям растыканные вдоль трассы, остались позади, теперь докуда хватало глаз, расстилались холмистые равнины, кое-где поросшие лесом. Дорога была почти без ям, что Виктора удивило, но асфальт знавал и лучшие времена. Для таких второстепенных дорог использовали крошку пополам с щебнем, и машину неслабо трясло. 

Тем не менее, Мамука преодолел деревенскую «трассу», и микроавтобус въехал в Сесторечье, вызвав ажиотаж среди местных жителей. Странное дело, машин других каналов нигде не было видно. Полинский вышел на улицу и недоверчиво огляделся. 

— Мы что, первые, что ли? Вот это фарт... 

Макс с Деном, оценив обстановку, шустро вытащили технику и направились к очень старому, но опрятному дому с резными наличниками, где на крыльце их уже ждали две дамы средних лет и необъятных размеров. Виктор ужом просочился между оператором и видеоинженером и первым протянул руку:

— Виктор Полинский, программа «Столичный регион». 

— Очень рады, очень, — первая необъятная дама оказалась председателем ветеранской организации Солнечногорского района. Вторая представляла пресс-службу губернатора. — Вы первые, проходите, пожалуйста, Борис Сергеевич уже ждёт. Вам повезло, наснимете больше, ваши коллеги что-то заплутали... 

«Заплутали?..» 

— А когда приедет Андрей Юрьевич? 

Дама из пресс-службы сверилась с телефоном и сообщила:

— Через полтора часа. Этого времени вам должно хватить. 

— С головой, — прошептал Виктор и пошёл вглубь дома здороваться с ветераном. 

Полтора часа съёмки прошли быстро. Полинский не мог нарадоваться такой удаче: ни «Москвы-24», ни «тристашестидесятников» до сих пор не было, да и районное ТВ как-то подзадержалось (хотя им ли не знать местных троп?), и Борис Сергеевич Федулов давал интервью эксклюзивно для «Столичного региона». Несмотря на возраст и сильную тугоухость, дед был в полном сознании, помнил всё, словно читал по суфлёру, показывал медали, с гордостью объясняя, где и за что был награждён. Он с трудом доковылял до старого серванта и вытащил пухлый фотоальбом с пожелтевшими карточками, на которых лейтенант Федулов был молод и подтянут, а медалей у него ещё почти не было. 

Через час с четвертью Лариса Дмитриевна из пресс-службы начала волноваться. 

— Где же Андрей Юрьевич? И где остальные группы, где пул от «Москвы-24»? Все же подтвердили явку! Что-то случилось? 

Она вышла из дома, прижимая к уху телефон, а Алла Петровна (из ветеранской организации) шёпотом сказала:

— Если вы закончили, пусть Борис Сергеевич отдохнёт, пока не приехали другие съёмки. Он всё-таки уже немолодой человек... 

Виктор выпросил ещё пять минут на перебивки, а потом, пожелав ветерану крепкого здоровья и дожить до двухсот, вышел на улицу. Вслед за ним выкатились Макс с Деном и начали снимать дом, огород и пушистого кота на заборе. Конкурирующие телеканалы так и не появились, равно как и губернатор. 

— Что делать будем? — Макс выключил камеру и закурил. — Воробьёва ждём? 

— А как же, — Витя посмотрел на часы, — ради него, считай, и ехали. Куда все запропастились? 

Макс пожал плечами и пошёл подремать в микрик, Ден сидел на завалинке у окна с наличниками и снова резался в виртуальные гонки, а Виктор решил набрать ньюс-рум. Ситуация складывалась неоднозначная. 

— Марьяш, привет, Полинский. Тут такое дело... А? Да ты послушай!.. Мы все отсняли, хоть спецреп делай, но здесь больше никого!.. Что?.. И их нет, и пула с Москвы. И главное, Воробьёва нет... А? Да я сам знаю, что должен быть сегодня, тут баба из пресс-центра. Короче, нам что делать? Ждать? Ну ладно... Ну а сколько ждать-то?.. Ладно, хорошо... 

Он отключился и задумчиво уставился на панораму Сесторечья. Марианна, продюсер, строго-настрого велела ждать до сумерек, сама же собиралась выяснить, где носит губернатора (отсутствие других каналов её не то чтобы обрадовало, но хотя бы не напрягало). Макс сонно сообщил, что обснял всё Сесторечье и оставил одну флешку на губера, после чего захрапел как ни в чём не бывало. 

Внезапно у Вити зазвонил телефон.

— Да! Алло! Марьяш? Что?.. Это как?.. Нет, это ты меня послушай, мы сюда приехали первыми, всё отсняли, и интервью, и картинку... Что?.. Лариса Дмитриевна... Ну да, Степанцова, я вспомнил... То есть как?...

Внезапно он бросил трубку и судорожно начал искать телевизионное приложение. Макс, разбуженный витиными матюгами, потянулся и спросил:

— Так что там, новости есть?

— Есть... — тихо ответил Виктор и протянул телефон. — Вот как раз новости и есть...

На мониторе задорно крутилась заставка «Москвы-24», а сразу после шпигеля* молоденькая ведущая зачитала подводку к сюжету о ветеране.

«Сегодня наша съёмочная группа побывала в гостях у Бориса Сергеевича Федулова, ветерана Великой Отечественной Войны. Борису Сергеевичу в этом году исполнилось сто три года...»

Теперь уже и Ден подтянулся к просмотру, и даже Мамука, плохо говоривший по-русски, вытягивал шею, чтобы ничего не пропустить.

Начался сюжет Анны Белоглазкиной о Борисе Сергеевиче. Виктор протёр глаза. Но ошибиться было невозможно: журналистка брала интервью у того самого деда, с которым Полинский беседовал буквально полчаса назад. Та же комната с железной кроватью и стопкой подушек; те же фото на стенах; те же занавески на окнах и герань в горшке... и даже из окна был виден уже знакомый пушистый кот. Борис Сергеевич доковылял до старого серванта и вытащил пухлый фотоальбом с пожелтевшими карточками, на которых лейтенант Федулов был молод и подтянут, а медалей у него ещё почти не было. 

— Что за... — Макс оторопело смотрел на экран. — Это как? Это какой эфир?!

— Текущий. Шестичасовые. 

— Вить, погоди. Погоди, Вить! Здесь же кроме нас никого не было! Бабы эти волновались!

На экране губернатор Воробьёв вручал лейтенанту Федулову увесистый букет и улыбался во все зубы.

Полинский почувствовал, как земля медленно уходит у него из-под ног.