«Плоский мир», Терри Пратчетт

Журналист, ставший писателем

Терри Пратчетт начал писать еще в школе. Там же, в старших классах, получил первый гонорар и купил отличную печатную машинку. Журналистика надолго стала главным в жизни будущего мастера сарказма, но первые попытки писать что-то большее, чем статьи, Пратчетт предпринял в 70-ых.

Несколько романов жанра «научной фантастики» придали популярности, но ее стоило называть «местечковой», также как самого Пратчетта – широко известным в узких кругах. Несмотря на отсутствующий успех - будущий гранд-мастер не сдался, продолжив колотить по клавишам. Практически египетский метод «проб и ошибок», равно как эксперименты с жанрами, дали свои плоды намного позже. Но «позже» в данном случае намного лучше, чем «здесь и сейчас»:

Кавалер Ордена Британской Империи за вклад в литературу.

Рыцарь-бакалавр Британии за тот же вклад в литературу. 

Самый читаемый автор Британии 90-ых годов. 

Общий тираж книг Терри Пратчетт составляет… более 80 000 000 экземпляров. 

Падение фэнтези перед Анк-Морпорком – почему и из-за чего

Любое течение в культуре чаще всего циклично. Первые ласточки – успех последователей – массовое подражание – усталость и скатывание в полную ерунду – забвение и самые преданные последователи. Ярчайшими примерами современной фантастики, востребованной у нас, можно считать Конана-варвара от Роберта Говарда с эпигонами, межавторскую серию «S.T.A.L.K.E.R» или огромное количество проходных книг 00-ых, с обязательным набором приключенцев. 

Такая же ситуация сложилась в фэнтези, прошедшем к началу 80-ых свою «золотую» эпоху, начавшуюся с «Властелина Колец» и уже добравшуюся до любовных романов Энн Маккефри, облеченных для основательности в чешую «Драконов Перна». Схожая ситуация наблюдается и у нас, здесь и сейчас. Лит-реал РПГ, последние десять лет вроде бы прочно стоящий на ногах как жанр, все больше клонится в сторону, сдаваясь напору бояръ-аниме и попаданцам, спасающим СССР/Российскую Империю/Неведомый мир с гаремами. 

Но вернемся к Терри Пратчетту и Плоскому миру. 

К началу 80-ых, как уже говорилось выше, фэнтези превратилось в жанр, считающийся практически дурным тоном для писателей. Этакое гетто, где находились неудачники и практически графоманы. Причины были простейшими – отсутствие свежих идей, полная выработка спасений очередного Средиземья «новой» командой Избранных, клише и штампованность злодеев и простые, как черенок от лопаты, сюжеты. 

На волне успеха фантастических картин первой половины предпоследнего десятилетия 20-го века фэнтези смотрелось еще более блекло. «Звездные войны», «Бегущий по лезвию», «Терминатор», дилогия «Чужих» и «Безумный Макс» явно выигрывали битву у повзрослевших сказок с мечами и колдунами. Фэнтези смогло противопоставить яростному напору фантастики лишь «Конана-варвара» Милиуса и «Камелот» с «Темным кристаллом». 

Именно в это время Пратчетт, профессиональный журналист и мало кому известный писатель, решается на эксперимент. И создает Плоский Мир с его Анк-Морпорком. 

Успех. Популярность. Превращение в гранд-мастера. И было с чего.  

Маг-недоучка, ученик смерти, бабушка Ягг, Сундук и остальное

Самая первая книга о Плоском Мире, «Цвет волшебства», явила миру новый взгляд на фэнтези. Ироничное, высмеивающее те самые стереотипы создания миров по Профессору, а также штампованных под копирку персонажей, набивших оскомину и вызывающих отторжение. 

Маг-недоучка Ринсвинд и самый настоящий турист Двацветок, встретившиеся в трактире Анк-Морпорка, прокатились по миру Диска и читателям как конница Буденного по армии Врангеля: с грохотом, треском и ошеломительным результатом. 

Автор, глядя на успех первой книги, подкрутил усы и ринулся закреплять захваченные плацдармы. Сорок один роман, друзья, ровно столько смог создать один из самых плодовитых авторов нашего времени. Сорок одна книга о мире, покоящемся на Диске, стоящем на трех слонах и опирающихся на черепаху, несущуюся сквозь Космос. 

Он создал галерею совершенно разных персонажей, включающих даже Сундук - охранника, копилку и домашнего любимца Двацветка. Он умудрился превратить Смерть в существо, вызывающее разные эмоции. Он смог заставить собственноручно выдуманную ведьму, Бабушку Ягг, написать поваренную книгу по кулинарии Анк-Морпорка и даже издать ее.

Сейчас сложно удивить российских читателей длинными циклами. Куда сложнее вызывать интерес, не потухающий от книги к книге. Пратчетт смог. Именно середина необъятной серии Плоского Мира сейчас считается признанной классикой и примером для подражания. Почему?

Пратчетт, в первых книгах своего главного цикла, высмеивал жанр и его повторы. Тот же прием, будем честными, взял на вооружение Андрей Белянин, взорвавший российское фэнтези 00-ых, становящееся болотом. Белянин, явно любящий творчество Терри, уловил главное: смейся над пафосом, издевайся над чрезмерной эпичностью и не забывай делать параллели с нашей реальностью. 

И чем дальше, тем больше становилось издевок над творящимся вокруг, над ложными ценностями, создаваемыми СМИ, хайпом и тягой человечества к раздуванию самой настоящей ерунды до размеров чего-то по-настоящему необходимого. Пратчетт не смущался смеяться над жизнью вокруг, к счастью, не забывая о фантастической составляющей книг. 

Вроде бы простой рецепт поддался англичанину в шляпе и очках не сразу. Он шел к нему долго, создав Плоский Мир еще на самой заре карьеры журналиста, но не забросил, дал настояться, закрепил ерничеством к трендам своего времени и смог перевести из пародии в постмодернизм, став одним из пионеров «новой волны» фэнтези. 

Конец

Жизнь вносит коррективы вне наших желаний. Терри Пратчетт, писатель-«стахановец», ушел от нас чересчур рано. Ушел из-за прогрессирующей болезни Альцгеймера и ее редкой формы. Но, даже уходя, мастер иронии преподнес своим почитателям последний повод восхититься своим отношением к жизни, черным юмором и несгибаемой волей. 

В его Твиттере, в течение нескольких дней, появлялись короткие сообщения, практически совпавшие по времени с уходом из жизни автора Анк-Морпорка. Последним стало одно слово:

«Конец».