Японские демоны и ответственное потребление — Субботний отрывок

Матовая дверь с надписью "Хасэгава Исао, атташе по культуре" открылась, в коридор выкатился человечек, похожий на онигири: кругленький, беленький, рыхленький, в очках с заклеенным стеклом. Он бесконечно кланялся, прижав ладони к бёдрам, и ассистенту господина Хасэгавы пришлось не слишком учтиво сдвинуть его в сторону.

— Господин Иоши Маэда? — спросила она у ожидающих своей очереди.

Я поспешно вскочил и склонился в неглубоком о-дзиги.

— Проходите, Маэда-сан, — сказала она, отступив в сторону.

Переступив порог, я отвесил тридцатиградусный о-дзиги господину атташе, он кивнул головой и указал на стул. Как только дверь закрылась, господин Хасэгава затряс головой, возвращая себе истинный облик тэнгу. Его кожа покраснела, нос вытянулся вперёд, за спиной распахнулись кожистые крылья. Я последовал его примеру, и теперь сидел, не зная, куда деть свои двухкэновые ноги. Моя почтительная и смущённая физиономия с красными ушами между торчащих коленок выглядела комичной.

— Располагайтесь поудобнее, Маэда-сан, — благодушно разрешил господин атташе, — вытяните ноги, не стесняйтесь. Итак, вы ищете работу учителем японского языка в русскую семью, я правильно понимаю?

— Да, Хасэгава-сан, — уважительно склонил голову я, — меня недавно откомандировали в Москву, работы по специальности очень мало, хочу поправить своё финансовое положение.

— Похвальное желание для такого молодого ёкая. — он включил диктофон и положил его между нами. — Интервью для выдачи разрешения на работу ёкаю третьего класса Маэде Иоши, специализация "аси-нага". Проводит ёкай первого класса тэнгу Хасэгава Исао, 11 июля 2023 года, 16 часов 3 минуты. Маэда-сан, в вашем личном деле указано, что при рождении вы были каппой. Почему вы приняли решение стать аси-нагой?

— Я с самого рождения ощущал себя аси-нагой. Когда немного подрос, надевал высокие отцовские гэта и ходил в них, пока никого не было дома. Когда госпожа Идзанами в бескрайней мудрости своей, объявила политику толерантности в Ёми, я принял решение пройти гормональную терапию и операцию по смене ног.

— Похвально, похвально, — пробормотал тэнгу с непонятной интонацией. — В школе проблем не было? Одноклассники не дразнили?

— Не буду скрывать, было непросто. Но ещё сложнее быть культурным и воспитанным ребёнком в большом городе с лужицей на голове. Вы не представляете, как это сложно: после каждого о-дзиги искать проточную воду.

— Понимаю, понимаю... — господин Хасэгава сделал какую-то пометку в блокноте. — Ну, хорошо. А почему вы на эту встречу пришли один? Где ваш та-нага?

Я смутился, этот вопрос был очень личным, а моя душевная рана всё ещё затянулась не полностью.

— Нам пришлось расстаться, — сказал я с сожалением.

— Я понимаю, что задаю слишком личные вопросы, но вы собираетесь работать с местными детьми, и я должен быть уверен, что у вас не возникнет проблем... Э-м-м... Психологического характера.

— Ну... Это назревало давно. Он как сел мне на шею, так и не слезал, даже по ночам. Приходилось спать на полу, на выложенных циновках, чтобы не возникало вопросов у владельцев жилья. Он был слишком привержен традиционному укладу, знаете ли. Я таскал его на шее, а он сидел, ножки свесив и ничего не делал. Даже лампочку заменить не мог. Мне приходилось ставить стремянку и лезть туда со своими короткими ручками, а он ещё и жаловался на то, что у нас потолки низкие, и ему приходится пригибаться. Но главное даже не это...

Господин Хасэгава удивлённо вскинул бровь:

— Неужели были ещё причины?

— Да, господин, были. Он абсолютно безответственно относился к экологии. Он никогда не мыл бутылки перед тем, как положить их в пакет для пластика или стекла, не закрывал воду, пока чистил зубы, постоянно забывал погасить свет. Он всё время ныл, что соскучился по мясной пище. Сколько я ни убеждал его, что трупы мёртвых животных есть вредно — ничего не действовало. Мне приходилось постоянно следить за тем, чтобы наш путь не проходил мимо мясного отдела. Но последней каплей стал его подарок к годовщине нашего партнёрства. Вы себе не представляете...

У меня всплыл перед глазами его отвратительный поступок, и я запнулся, глядя невидящими глазами на портрет императора Нарухито.

— Продолжайте, Маэда-сан. Вы можете рассчитывать на моё благожелательное сочувствие.

— Пока я спал, он купил два билета на Гоа. На самолёт! Когда я ему объяснил, какой карбоновый след оставит наш полёт, он нагнулся и рассмеялся мне в лицо. Такой поступок я простить ему не мог.

— Какая поучительная история, Маэда-кун, — покачал головой тэнгу. Меня тронуло его неформальное обращение. — И как вы себя чувствуете сейчас, без партнёра.

— Прекрасно, Хасэгава-сан, как будто каменный жернов с плеч скинул.

— Ну что ж, ну что ж, — сказал тэнгу, закрывая блокнот. — Не вижу причин для отказа в вашем ходатайстве. Как раз вчера один уважаемый человек обратился в наше посольство с просьбой порекомендовать учителя японского языка и этикета для своего сына. Господин... э-э... Трифонов ведёт активную торговлю с нашим государством и хочет, чтобы его сын был готов со временем войти в семейный бизнес. Уверен, вы отлично с этим справитесь.

Он положил передо мной на стол золотую визитку с чёрным тиснением.

— Позвоните ему незамедлительно, и он скажет, куда подъехать. Жалование в высшей степени достойное. Приступайте.

Чертёнок с бамбуковым мечом