Легенды от моих персонажей

К флэшмобу от Неуловимого Джо: легенды, создаваемые нашими персонажами.

Так... Сразу скажу: с оригинальностью легенд у меня непросто. Но так-то их у меня в произведениях цикла "Камбрийский апокриф" минимум две. И обе -- вторичны. Но я ж любитель кроссоверов, как же мне иначе?

Сеттинг этого цикла у меня заимствован из произведений цикла о сиде Немайн Владимира Коваленко -- что делает часть моих персонажей, строго говоря, не вполне моими. Таких меньшинство, они обычно отодвинуты на задний план, но именно главная героиня канона, Немайн, у меня приносит в мир первую из легенд. Не оригинальную, из ирландской мифологии, но переделанную под ее насущные нужды. И объясняющую наконец всем вокруг, как древняя богиня из племен Дану может быть одновременно еще и дочерью императора Восточного Рима.

Этой легенде посвящен весь рассказ Чтобы больше не выбирать, и мне проще дать ссылку на него, чем копировать целиком.

Вторая легенда уже не столь "канонна" -- ну так и мир уже на 30 лет отдалился от канонных времен. За это время успела не только родиться, но и прожить аж четырнадцать лет Танька -- дочь Немайн, эльфийско-ушастой наружности, мечтающая о толкиновском Средиземье и пока еще умудряющаяся уноситься туда в своих фантазиях (опираясь на вольные пересказы: книжек-то у нее нет). А потом случается беда: пребывающая в состоянии помешательства жена Танькиного доброго знакомого Робина Доброго увозит его, смертельно больного, на лодке якобы на Авалон -- и в итоге оба бесследно исчезают. И тогда Танька и ее оставшиеся друзья почти спонтанно создают легенду в память о Робине -- по мотивам толкиновских сказаний о Нуменоре.
Об этом -- отрывок из Этайн, дочери Хранительницы.

В голове у Таньки стремительно пронесся целый вихрь образов: Орли, вспоминающая родную Иннишкарру; бард Овит, поющий под расстроенный крут о подвиге защитников Кер-Глоуи; похожие на штили нот палочки огама на деревянной крышке сундука...

А потом перед ее внутренним взором вновь предстал уходящий к закату белый корабль из недавнего сновидения – и вдруг нужные слова сами собой прозвучали в ее голове. И тогда Танька, сама себе удивляясь, громко воскликнула:

– Госпожа Гвен, господин Эрк!

В следующий миг Танька ощутила сгустившееся вокруг нее напряженное внимание. Казалось, все люди в доме повернулись к ней, смотрели на нее, ждали ее слов.

– Выслушайте меня, пожалуйста! – продолжила она. – Да неважно, кем был Робин по рождению! Важно совсем другое – каким он был. Знаете что рассказывает об Авалоне наше старинное предание?!

Господин Эрк вдруг вздрогнул. Затем он резко повернул голову к Таньке, блеснул глазами.

– Старинное предание? Леди, вы говорите о какой-то легенде сидов?

– Можно сказать и так, господин Эрк, – торопливо ответила Танька. – Мне эту легенду поведала мама, а сама она узнала ее от своего учителя.

Господин Эрк кивнул и тут же приоткрыл рот, явно намереваясь спросить что-то еще, но опомнившаяся к этому времени Гвен дернула его за рукав, как расшалившегося ребенка.

– Эркиг, пожалей леди: она едва жива! – шепнула она тихо, но вполне разборчиво.

– Нет-нет, – воскликнула Танька. – Мне совсем не трудно, госпожа Гвен! 

Та растерянно кивнула и, ничего больше не сказав, медленно опустилась на скамейку.

– Так во́т... – начала рассказ Танька. – Когда-то в давние времена на далеком западном острове стоял город, звавшийся Аваллонэ. Сам остров, конечно, тоже имел название, но какое-то другое... – на мгновение Танька запнулась, но быстро собралась духом и уверенно продолжила: – А рядом с тем островом лежала огромная, куда больше Придайна, земля, которую наш народ называл Аман. Предание говорит, что и Аман, и остров возле него были в те времена поистине благословенным землями. Жившие там сиды не знали ни голода, ни болезней. Войн они тоже почти не знали. Но потом смертные люди, жившие по другую сторону моря, сделали одну очень большую глупость...

Танька вновь запнулась. Рассказывать историю одурманенного врагом правителя людей, решившего завоевать бессмертие, она все-таки не хотела: не ко времени. Пришлось немножко подумать – и выход все-таки отыскался.

– В общем, люди пошли на сидов войной, – продолжила Танька рассказ, выбросив лишние подробности. – И тогда Господь в ответ скрыл от людей и Аман, и остров с городом Аваллонэ...

– Так что́, путь туда открыт теперь только сидам? – перебила вдруг Нуала.

– Нет-нет, – поспешно мотнула головой Танька. – Людям тоже. Самым достойным, по особому Господнему благоволению. Этот путь называют еще Прямым, потому что увидеть его способен лишь тот, у кого праведна жизнь и чисты помыслы.

– Верно, – подтвердил вдруг господин Лэри. – Если этот остров звался Тир-На-Ног, то святой Брендан, сказывают, дотуда все-таки добрался.

– То, что я вам рассказала, – всего лишь предание. Время, конечно, могло его сильно исказить, – подумав, на всякий случай уточнила Танька.

– Филиды говорят, что за всяким преданием стоит правда, – снова вмешался господин Лэри. Господин Эрк сначала чуть усмехнулся, однако, подумав, согласно кивнул.

– Пожалуй, это верно, – медленно произнес он. – Магистр Пиран, мой учитель, говаривал когда-то: даже если Плавт и верил, что сам царапает стилом по доске, на самом деле его рукой водила Талия. А музы – они такие, праздными выдумками баловаться не станут. Только вот Мэйрион – кто поверит, что ее пустили на Авалон? Вот уж кого я бы не назвал теперь ни праведной, ни чистой помыслами!

– Эркиг!.. – укоризненно воскликнула Гвен. – Да много ли кто запомнил Мэйрион такой вот безумной старухой? Вся Думнония знала ее совсем другой! И вот что, Эркиг... Я, конечно, богословию не обучена, но думаю так: за одну только победу над саксами Господь простит ей все прегрешения!

Разговор между Гвен и господином Эрком продолжался еще долго. В него вмешивался иногда господин Лэри, в него вставили по словечку Орли и Санни – и все они вспоминали Робина: как тот подшучивал над жадными ротозеями, как наказывал освиневших чиновников, как выручал попавших в беду достойных людей. Приоткрыв рот от восторга, самозабвенно внимала этим историям Нуала. Со сдержанным, но все-таки искренним любопытством прислушивались к ним оба рыцаря-скрибона. Больше всех, похоже, удивлялась рассказам о Робине леди Эмлин – правда, чтобы это заметить, ее следовало очень хорошо знать. Между тем истории то сменяли одна другую, то сливались воедино, то переплетались в причудливое ажурное кружево, и из всего этого рождалась новая легенда – о Робине-сиде, о Робине-волшебнике, о Робине-герое.