О прозе исторической и военной. Взгляд из XXI века

Однажды сказала уже. Повторю еще раз: военная проза стала исторической. Эпоха прозы лейтенантской ушла вместе с участниками Великой Отечественной. Так рассказать о ней могли только они и более никто. Но чем дальше идет история, тем больше голосов: "А имеют ли современные авторы право на эту тему писать?" Ну, хотя бы запретить им это делать пока не призывают. Хотя может и до этого дойти. Невротизированные антисоветчики, которые настолько ненавидят историю СССР, что не считают возможным ее изучать, и современный, прости боже, кинопром, делают для этого все возможное и невозможное. Какое там военное кино, когда зрителю пытаются втюхать за историческую правду танки под парусами и полет неприятельской пятой точки на Ju-87.

Все логично. Поколение, выросшее на книгах Юрия Бондарева и фильмах "Батальоны просят огня", "Они сражались за Родину", не может воспринимать поделия этих "художников-они-так-видят" иначе, чем личное оскорбление. Особенно если вспомнить, сколько человек прошло через войну. В каждой семье сыщется своя история... Но как быть с современной литературой?

Очень просто: ей быть. Чем дальше мы от тех лет, тем больше ответственности лежит на авторе. Писать плохо, все равно о чем, просто неприлично. Неважно, что на выходе: бездарный бред, достойный современных сценаристов с их фантазиями, или пошлейшая космоопера, похожая на пересказ "Звездных войн" похмельным сантехником. Просто есть темы, о которых вдвойне, втройне нужно писать или хорошо, или вообще никак.

Но это не значит, что кому-то можно хватать автора за руки просто по факту выбора темы и кричать ему в оба уха: "Не имеешь права! Ты там не был! Не смей!" Авторы исторических романов физически не могли побывать в том времени и месте, о котором они рассказывают. Ни Виктор Гюго, ни Алексей Толстой, ни Генрик Сенкевич. Да собственно даже Ремарк, на минуточку, не был на Восточном фронте. Он покинул страну, где жгли его книги, и которая его сожгла бы вместе с "Черным обелиском" и "Тремя товарищами", осмелься он остаться. И в лагере он не сидел. Что не мешало ему написать "Время жить, время умирать" и "Искру жизни". Скажете - он разговаривал с теми, кто там был... Так писатель-историк тоже разговаривает с очевидцами. Пусть через их воспоминания, мемуары, письма, исторические документы (будь благословен портал "Память народа", несмотря на чудовищно неудобную выкладку!)

Кто-нибудь непременно скажет, мол не смей, автор, равнять себя с классиками, где они и где ты. А без литературных опытов, без тщательной работы, у них и последователей не останется. Вот тут вообще вперед не гляжу. Получилось или нет, насколько - не мне судить, а тому, кто прочитает. Найдется тот, кто напишет лучше - прекрасно, так и надо. Литература, язык - живые, они постоянно меняются. Их нельзя поместить под стеклянный колпак. Не равнять себя с признанными авторами прошлого нужно, не подражать им, а учиться у них. 

Так что интерес к военной прозе у современных авторов никуда не денется. Особенно теперь, когда огромный пласт документации в доступе и появились историки-специалисты, работающие в архивах не для того, чтобы выдать очередную статью в духе перестроечного "Огонька", а исследователи старательные, последовательные и честные. И прекрасно, что они есть. Хорошо, что на фоне псевдо-научной мути и дешевых сенсаций, которыми читателя уже больше 20 лет пытаются закормить под видом "правды, которую скрывали", этот интерес не угас, а наоборот вырос.