На месть возмездием. Песнь-повесть "Путь на север"

На месть возмездие

она ответила,

на бой полночный,

в котором с Гренделем

ты сквитался,

воздав за гибель

и долгострадание

народа нашего, —

недруг страшный

лишился жизни;

теперь явилась

ему на смену

эта зломыслая

кровью выместить

смерть сыновнюю, —

так полагает

любой из героев,

скорбящих в сердце

о верном соратнике.

                         Из поэмы "Беовульф" 

Мотив мести, кровной и личной в частности, пожалуй, можно счесть одним из основных для подобных историй, хотя по сути своей он как бы вторичен, но на деле месть сопутствует всем великим делам, становясь зачастую то источником, как минимум одним из, то следствием, а то и смыслом как таковым. Месть в те времена сама по себе явление довольно особенное и понятие весьма своеобразное, за ней стоит не столько естественная эмоция (это вообще далеко не обязательно само по себе, хоть и подразумевается), сколько традиция жизни, понятия чести и славы, смысловая основа долга перед собой и перед тем кому/чему принадлежишь.

У мести, например, есть понятие соразмерности, но соразмерности своеобразной, она определяется рядом  отношений между теми кто/кому/за кого.

Тем не менее, понятие мести это именно закон, пусть и закон традиции, свод правил хоть и в понимании людей. Осознание эпохи подразумевает понимание, хотя бы общее этого вопроса.

В Песне-повести "Путь на север" (в соавторстве с Варварой Шульевой) эта тема поднимается неоднократно. Как в качестве кровной мести, так и личной.

Месть кровная: борьба двух родов рогаландских конунгов. "Местных" и "пришлых". Такой разговор состоялся между двумя молодыми конунгами из этих родов, которые стали вождями после того, как их отцы-конунги убили в битве друг друга:

Битва окончена, дым реет к небу всевечновысокому, разбито в Фрейвидстаде[48] войско Рандвера, брата старшего, сражен в битве Гудбранд, воин недюжинный, рукой крепкой Хельги, предводителя рюгов северных. Говорит Хельги Рандвер, доспехами блещущий, кровью облитыми:

– Не равно решил ты, Хельги, воин могучий, напасть на земли-вотчины Гранмара, на нашу землю пришли твои родичи из мест далеких, чужих для рюгов, пришли, назвавшись тоже рюгами, не по правде владеют севером, с кораблей, на юг и север плывущих, дань собирают, то – наш одаль[49].

Молвит Хельги, кольчугой сверкающий, острым лезвием меча его знатного и кровью в битве премного обмытого:

– В честном сражении мечом добыта, силой славной и сонмом могущества земля та важная, значит на то у нас есть право.

− И все же, Хельги, делить нам есть что, − говорит тогда Рандвер, − Гудбранда, брата моего, лишил ты жизни, а твой брат Хедин, забрал жизнь Одмара. Его бы я тоже тотчас вызвал, да ты сюда привел всех на зло нам.

Берет тогда коня своего Рандвер и скачет прочь от поля битвы. А Хельги, Хедин, их братья, ратники идут к кораблям, и кормчие правят коней морских к Авальдснесу.

Но этим круг мести не заканчивается... Чем более славным и сильным был тот, кого удалось одолеть, тем более страшная месть грозит тем, кто справился... Поброднее в книге.

Месть личная: о ней уже говорилось в другом посте (https://author.today/post/479904), а ещё лучше в книге рассказано.