"Западня для охотника", Ольга Морох
Автор: Бьярти Дагурhttps://author.today/work/216052
Под романом был коммент, что это первый детектив автора, потом положивший начало циклу. Детективы вообще трудно писать, так что поздравляю со взятой высотой, а то, к чему докапываюсь, — заметки на полях, что можно подпилить технически.
Оригами, "Пляшущие человечки" или "Каштановый человечек". У следователя в распоряжении неделя, а потом расследование велено свернуть, трупы есть, преступления нет, зато в наличии тот, кто готов в преступлении признаться, а бонусом идёт красивая женщина и угрозы жизни и здоровью. В общем, расклад по правилам жанра. Сначала кажется, что всё завязано на мистике. Реальных доказательств злого умысла не видать, зато настойчиво повторяется, что у Влада есть дар. Ради этого дара самоназначенная крёстная фея берёт дело в свои руки. Её сверхъестественные способности уже прокачаны, в отличие от способностей парнишки, поэтому она лихо зачисляет в своё войско двоих не совсем добровольных помощников. Финал же делает резкий поворот в сторону рациональных объяснений и причин. Мистика оказывается не сутью преступления, а инструментом расследования. Обман ожиданий и развеивание магического флера — это хороший ход. Ждали-ждали какого-нибудь инфернального заговора и парада некромантов, ан нет, красивый облом. А вот между началом и финалом — танец вежливости, где оба танцора, мистика и детектив, не определились, в каких они отношениях друг с другом. И эта амбивалентность отправила меня читать роман по второму разу, но всё равно осталась со мной.
Неопределенность тандема не позволяет разложить по полочка механику истории. Раскладываешь, а потом думаешь: не, наверное, не так. Знает ли убийца, что Влад будет ощущать привязку к умершим на совсем другом уровне, нежели ощущал бы человек без дара? Если воздействие триггернуло дремлющие способности, то преступник нечаянно попал в яблочко и жертве фактически помог, их активировал. Если нет, и ставка делалась на внушаемость, то преступник рисковал. Самоубийцы Владу никто. Парень мог открыть в себе здоровый эгоизм — ну причастен, ну и пофиг. Иммунитет против программирования тоже встречается. Чувство вины подталкивает Влада прийти в полицию, начинается расследование. Надо ли это преступнику, если цель конкретная и прагматичная? Демонстративности и планов втягивать в игру следователей не было. Я не спрашиваю, почему нельзя просто довести до ручки Влада так же, как в 18 главе было продемонстрировано (потому что иначе какой бы вышел роман?).
Нонна не новичок, чувствует вещи, видит ауры, но, получается, легко сделала ошибку, не распознав, что привязка смертей к Владу не магическая? След от мертвых в его энергетическом поле она ассоциирует первым делом с некроматией. Сам Влад заявляет: "Они меня преследуют… мертвые". Наверное, это просчитанный обманный ход, но с учётом врождённой предрасположенности персонажа к таким штукам начинает шататься основа крестового похода против него. У Нонны есть связь с тонким миром, с призраками — так что мешает с ними пообщаться? Её бэкграунд, пока выданный только подсказками, намекает на неслабые возможности. Связи вроде клыкастого Андрея тоже есть. И почему, если она в состоянии обеспечить защиту Константину, нельзя справиться своими силами в случае с Владом (который и сам, если его активировать полноценно, будет не промах?)? Раз уж злодей решает усложнить себе путь, а не сразу в лоб, то предыдущие жертвы всё-таки не просто расходный материал, как убийца их равнодушно называет. Их тоже карают, и тогда это два удовольствия в одном — одна цель дальняя, остальные заслужили того же, не реквизит в таком случае, а высокая миссия по пути. Озвучивается, что Охотник метил в Лизоньку. Однако от самой Лизоньке, как кажется, по большому счёту — как об стенку горох. Она квохчет над сыночком, но в диапазоне, как обычно мать квохчет над любимой деточкой, переживает одинаково из-за несъеденного им ужина и исчезновения. Непробиваемая и, по большому счёту, не слишком тонкой душевной организации тётка. Нонна вовлечена и то больше.
Не очень читается, как и отчего Влад попадался в лапы психологов — и вообще непонятно, почему все психологи сдают своих клиентов/отправляют на гипноз. С какой стати они объявляются подельниками? Они разве сплели сознательно целую паутину заговора?
Нестойкое равновесие двух составляющих романа может оборачиваться как плюсом, если его обыграть, так и как минусом, потому что пока мистика выглядит самостоятельной единицей, особо не нуждающейся в рядовых следователях и призванной создать дуэт из ведьмы и сыщика, который равноправно сработается лишь в следующих романах
Кое-где для ускорения повествования срезаются углы. Например, приходит анонимка, и герой решает заново открыть дела самоубийц. Ни в одном из случаев не было подозрений — записка у утопившейся, "вопросов ни у кого не возникло" в случае спрыгнувшего с крыши парня, свидетели на заводе. То есть дела открыть попросту не могли. Нет оснований. Однако в романе настойчиво повторяется цепочка утверждений: "состава преступления найдено не было" — "Дела давно закрыты" — "местным попросту не хочется поднимать старые дела", "а потом дело будет похоронено в архиве".
Я пошёл к знакомым юристам и следователям и спросил, можно ли именовать такие случаи делами. Они сказали, что нет, это материалы доследственной проверки. Не дела. Можно бы оговорить, что сотрудники для себя так сокращают некорректно, но настойчивое повторение "дело" многократно по тексту не позволяет натянуть эту отговорку.
Та же история с термином "психологический портрет". Насколько я знаю, в российской практике под таковым тоже понимается экспертное заключение, которое делается специалистом-психологом. Здесь герой опросил несколько свидетелей, пообщался с Владом лично — и это именуют психологическим портретом. Но это в лучшем случае общая характеристика.
В финале преступник толкает традиционную саморазоблачительную речь, герой традиционно пишет её на диктофон. В российском законодательстве тайная диктофонная запись долгое время не принималась как доказательство и не являлась легальной. Позже Верховный суд допустил исключения из правил, но вопрос до сих пор очень шаткий, и гарантий, что ее примут в суде, по сути, нет.
"публикации, касающиеся самоубийств" — спорно, что о подобном будут писать. Не звезда сцены, не известный учёный или бизнесмен самоубились, а самые обычные люди. И вдруг о них — публикации? Много?
"Тебе премия, Шрунову — статистика" — за что бы вдруг? За заключение, что это не их епархия? Следователи не раскрыли дела, дела и нет, оно не пойдёт ни в статистику, ни в основания для премии.
Девочка "цеплялась до последнего за раму" — но держаться за раму естественно. Хотя бы для того чтоб залезть на подоконник и подготовиться к прыжку. Не с разбега же ей сигать в окно. Суициднику не возбраняется готовиться к последнему шагу и сомневаться. Свидетелей, которые бы заявили, что девочка плакала и кричала: "Не хочу", нет, а по следам на старой раме, от которой краска отлетает только так, не установить, цеплялись за неё в отчаянии или ухватились, чтоб оттолкнуться посильнее.
"Нет причин сомневаться в добровольном уходе из жизни. Кроме, пожалуй, Паторина. Такой способ, какой выбрал он, годится не каждому" — так и прыжки с крыши или из окна годятся не каждому. Самоубийство вообще не всем заходит. Но экзотичность способа совсем не довод в пользу принуждения. История знает много случаев очень изощренных и мучительных самоубийств.
"Местным не нравится приезжий следователь" — Лисицин не звезда на новом месте, начальство полно скепсиса, коллеги не в восторге, но по первому его требованию проводят экспертизы, выезжают на заброшенные заводы, даже об оперативной группе заходит речь. В небольшом городе с не такими уж ах возможностями он в лабораторию — воздушные шарики носит. И его встречают без мата, ему это с рук сходит. А "Шрунов удивительно быстро согласился с доводами приезжего следователя". Но доводов ведь нет! И даже дел нет. И основания их завести мизерные. С чего бы тратить человекочасы и деньги на инициативы новенького?
Много мелких несостыковок. Начиная с того, что в одном месте Настя Серёгина, а в другом — Таня Серёгина. (И ещё забавное: "Ты зачем Серегину надоумил заявление написать? Самоубилась она")
Лизонька вначале сообщает, что Влад уходит из дома "каждый день, иногда на сутки", но через несколько глав прибегает к Нонне в панике, потому что сын "ушёл утром и до сих пор не вернулся", а прошло-то всего времени с утра до вечера. Владу то 18 лет, то уже 20. Даже если в первый раз имелось в виду "18 уже давно исполнилось", первый курс техникума заставляет думать, что всё-таки 18.
Лисицкий вначале просит совершеннолетнего Влада взять маму с собой на снятие показаний, а потом спохватывается — "не хватало еще пары истеричных особ в кабинете". Зачем она ему на беседе с совершеннолетним потенциальным подозреваемым?
Нонна заявляет Лизе, что карты "это всего лишь бумага". Разве человек, который имеет магический дар и держит гадательный салон, будет так непочтительно отзываться о картах, даже если не использует их? Дальше она по фото ощущает серьёзность ситуации с Владом, чувствует смерть, но во время разговора с ним внезапно задается вопросом "что за печаль его томит?", хотя ей очевидно было, что дело не в девушках или сессии.
Текст очень бежит. Даже там, где надо бы остановится и дать читателю прожевать кусок. Потенциально сочные моменты приходится глотать непрожаренными, целиком и на ходу. Лисицинский отец, тема с Таниной интрижкой, целые абзацы — это пересказное. Хаотично с перескоками дана, например, сцена с визитом к Маньке — "кто-где-когда и в каком порядке" весьма путано изложено.
Очень хотелось за что-нибудь зацепиться и на чём-нибудь отдохнуть. Какой-нибудь сочной убедительной фактуры хотелось. Потому что при такой линейности и быстроте переживать за героев трудно. Проникнуться происходящим трудно. Да и самим героям как будто не особо интересно находиться внутри этой истории. Они спешат из нее побыстрее выйти. Есть подозрение, что роман ещё не отлежался и будет обрастать мясцом потом.
1. Логичность изложения — 6.
Глобально — расследование дошло до финала, линии сошлись и завершились. На первый взгляд, здание стройное. Если же простукивать стены, то возникают вопросы. В отдельных сценах логичности сильно не хватало.
Например, герой, знает, что за ним охотятся, слышит, как шебуршатся за дверью, анализирует ситуацию, делает вывод, что так просто стальную дверь не взломают… ииии… распахивает ее потенциальным убийцам. Заходите, гости дорогие. Ну, проще было заставить визитеров открыть дверь ключами, которые у них, оказывается, с собой (откуда?), тогда бы хоть какое-то оправдание герою нашлось.
А потом он напрашивается на сеанс гипноза, то есть преподносит себя на блюдечке и рискует выдать абсолютно всю инфу (хотя он уже обкатал слив материалов расследования на ведьме). Зачем было испытывать гипноз на себе? Убедиться в способностях психолога? Не достаточно ли отзывов клиентов и коллег? Оценить мастерство гипнотизёра и сравнить навыки с другими специалистами он не сможет (или же собирается пройтись по всем гипнотизерам?). Гипотетическая "проработка зажимов" не то же самое что принуждение к действиям, да и изнутри он не заметит и не запомнит, что происходило. Кажется, инсценировка у психологов написана только для того, чтоб привести нас в главу 18 со всеми вытекающими. Почему при семейной терапии вообще встаёт вопрос о гипнозе, хотя там требуются совсем другие техники?
На Константина нападают несколько раз. Причем в первый у нападавших все карты на руках, убить легче лёгкого. И даже не палясь — мало ли какие гопники замочили в подъезде. Но нападавшие куртуазно передают привет. Не пырнули ножом, не переломали ноги. Затем они решают, что нужно стрелять — на улице, не в глубокой ночи, при свидетелях. И потом всё-таки пырнуть ножом, но при скоплении людей. А ведь и в первый раз ясно, что герой на запугивание не поддастся, до суда считанные дни — ну так и грохнули бы сразу без реверансов.
Почему герой вынужден подать заявление об уходе по собственному желанию? Чтобы стать вольным сыщиком для следующих книг цикла? Он же оправдан, босс за него впрягся. Я не спрашиваю, зачем Нонне Лисицкий, у неё свои женские резоны, поэтому что она вообще-то кажется ведущей силой в расследовании, пока он страдает на диване, плюс Андрей обеспечивает тылы.
2. Сюжет — 7. В романах о серийных мудреных убийствах, построенных на игре между сыщиком/жертвой и маньяком, обычно присутствует закрученная спираль путешествия по хлебным крошкам к развязке. Здесь вместо петляющей тропки — выглаженное широкополосное шоссе: нам не подкидывают ложные версии, не заводят в тупики, нет обманок и ложных подозреваемых. Не то чтоб стоит брать за образец Тилье или Гранже, которым тупо не веришь, потому что ни один маньяк не станет так заморачиваться и попросту пошлёт всё нафиг, если от него потребуют тех хитроумных усилий, что там описаны. Но немного заполнить пустоту на пространстве от точки А к точке В всё же не лишним будет.
3. Тема — 6. Классическое возмездие за грехи прошлого. При этом острота конфликта где-то затерялась. Жалко ли героиню, с которой началось? Захотелось ли отомстить? Понимаешь ли страдания и мотивы убийцы? Удалось ли прочувстовать тему воздаяния за грехи отцов? Можно ли сделать вывод, что добро восторжествовало? Эмоционально очень отстраненно.
4. Диалоги — 8. Функциональны. Без отхода от необходимого минимума, но индивидуальный окрас репликам придать удалось. (И тут я понял предыдущего отзыванта, который страдал от поющей Нонны :)...) Адски затрудняло чтение упорное закавычивание телефонных реплик персонажей, как будто через заросли чертополоха продираешься.
5. Герои — 7. Влад славный, Андрей интересный, Нонна так манерничает, что к ней и относишься соответственно. Лизонька карикатурна. Лисицин — образцовый, со всеми атрибутами, которыми должен быть обвешан сегодняшний эталонный сыщик. То есть иметь за плечами развалившийся брак, принципиальность, заведшую его в контры с начальством и/или могущественными преступниками, хватку, которая не даёт отлипнуть от расследования 24/7, бытовую неустроенность, которая вызывает у окружающих женщин желание его приголубить. Такое идеальное совпадение по всем признакам с портретом идеального гг детективного романа можно признать удачным выполнением ТЗ. Это же делает его предсказуемым и не позволяет ему особо сопереживать, потому что на его предшественниках выработался иммунитет. Чисто придирка — на протяжении всего романа у меня путались Владислав Сивас и Владислав Курин, Штыргин и Шрунов.
6. Стиль и язык — 5. А вот не хватало стиля и языка. Прямо физически больно было. В сегодняшнем российском детективе вроде так и велено. Стиль и язык в них жёстко функциональны, средство для конспективного изложения сюжета, ни в коем случае не узорчатая художка. Ужасно люблю Индридасона с его лаконичной манерой, но он и скандинавы уравновешивают скупой слог мощным амбиенсом и солидной рефлексией, умудряясь заложить тротил эмоционального воздействия на другом уровне построения текста. В тех нескольких российских детективах, что мне не посчастливилось увидеть, тенденция, похоже, — удаление из текста всего, что не имеет отношения к ровной стреле расследования. Описания, какие-никакие декорации, личная жизнь и переживания героев в них максимально утрамбованы и стандартизированы. Вот и здесь не мог отделаться от ощущения, что читаю пересказ материалов дела, причём дали мне его на два часа, оставив только самые важные страницы и выкинув всякую лирику.
Иногда в текст наливают красоты, но осторожно, чтоб комитет по стандартизации не штрафанул. И только порадуешься штукам вроде "Вечер обнимал обоих за плечи", "тонкие, как паучьи лапки, буквы споро усаживались на линейки блокнота", как слог уйдёт в нарочитость или же растворится в усредненной гладкости. Снова пересказ, снова ничего лишнего, никакой фактуры, не за что ухватиться, снова бегом. В результате я как будто ловлю ложкой в жидком супчике редкие луковые колечки. А ведь автор может вкусно и сочно.
К этому добавились отягчающие обстоятельства. Регулярные "типо", такие проблемки, как "в купе с анонимной" (это не про поезд), "до поздна", "в мусоре капался", небрежное оформление диалогов, пунктуационные потери ("Говорят приехал в подавленном настроении", "Может и говорил", "извини мужик"), неотполированные выражения вроде "на том конце соединения", "смахнула невидимый мусор со щеки", "принимать её показания всерьёз не рассчитываю. Проверка по её заявлениям показала ложные обвинения", "нельзя поддаваться на мнимую легкость в решении", "взмахом ухоженной ладони", "массивные деревья", "небрежно закрытый ворот".
7. Впечатление — 7. Прочиталось быстро и бодро. Общее ощущение — диетический продукт, которые не нанесёт вреда печени, не заставит страдать от изжоги и вызовет желание после этого ещё чем-нибудь калорийным поужинать.