Девятнадцатый век в Сибири. Часть2

Домашние дела

Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский, посетив Барнаул в 1856 году заметил, что жилые дома довольно скромно выглядят снаружи, но зато внутри вполне комфортабельны.

А вот как описал Владимир Соколовский городскую усадьбу.

 Вошедши в крепкие и большие ворота, вы увидели бы на правой руке прекрасный деревянный дом, в котором жила двоюродная сестра Вольдемара со своим мужем... Они занимали всю половину, прилегающую к улице; со стороны двора были расположены передние, детские и два кабинета… широкий двор расстилался между задним фасадом дома и красивеньким, раскрашенным сенником, стоящим напротив... Между этим сенником и домом с левой стороны тянулся глухой и высокий забор, с правой -- по свежей зелени молодого сада чернелась легонькая решетка, в середине которой, наконец, едва виднелся из-за деревьев прехорошенький, новенький флигелек...

Супруги Поярковы сняли мещанский дом на Малой Тобольской улице «... первая зала в три окошка на улицу ... в ней шесть кресел, обитых шелковою материею, фасоном как были при Государе Петре Первом, круглый задок и теперь подобные сим находятся в загородных дворцах Петербурга, два стола и шесть стульев, на печке стоят китайские большие чаши, вторая комната спальня, большой шкап со стеклами, наполненной более дюжиной чашек с ланшафтами в золоте, граненых стаканов, рюмок разной величины, сахарница, молочник, дюжина столовых ложек, полдюжины чайных, ситечко и дюжина ножей с вилками, все сие серебряное, лучшего серебра, фарфоровыя тарелки, сахарница, чайники и еще разные мелочи, все сие в полном нашем распоряжении, внизу большие три ящика для нашей поклажи ... да еще стоит большой диван с сафьяными подушками, два стола, шесть кресел простых, 4 образа в киотах красного дерева, сия комната имеет тоже три окна, два на улицу и одно в другую сторону, где видна большая гора Алтай, и на ней построена церковь и кладбище, также разбросаны хижины, огороды и лес… сия квартира с дровами, водою, прислугою, мебелью, столом в трех и четырех перемен, приготовленных со вкусом: — и за все сие плата 30 рублей в месяц ...»

Жены местных чиновников сами занимаются домашним хозяйством, в отличие от дворянок и чиновниц европейской части страны. Екатерина Семёновна владела всеми видами женских рукоделий, но сожалела, что не умеет «... сама коров доить, хлебы печь, свиней пасти и тому подобное, что здесь ... даже и заседательши ... и судейша и казначейша всем этим занимаются, но они могут сибирячки не почитать за труд, они с малолетства привыкли к сим занятиям ...». Она жаловалась в письме к дочери: «... не могу, сил нет и ума, чтобы все приготовить и не испортить на всю зиму, и не сидеть голодом, ежели чего не сберегла, а достать негде, всяк для себя заготавливает ...». Причину Е.С. видит в невозможности пригласить на службу стряпуху или экономку: «... всяк бы с радостию дал 10 рублей в месяц, но достать таких людей нельзя, все избалованы и не хотят ничем заняться ...».

Е.С. хотела зарабатывать шитьём и вязанием, но барнаульские дамы предпочитали посмотреть, научиться и сделать все своими руками. 

Она записала цены на продукты в Барнауле в 1839 году:

«пуд орехов стал дорог, стоит 5 рублей

мука ржаная – уже 50к.

пшеничная – 2р.50к.

вот вам и блаженная Сибирь. Везде хорошо, где нас нет».

Ещё занятный факт – завтрак и в Петербурге, и в Барнауле в те времена назывался фриштык.

Карл Христиан Фридрих фон Ледебур 

«Содержание горнозаводских чиновников в денежном отношении невелико, но они имеют бесплатные квартиры, и, кроме того, каждый из них соответственно своему рангу, наподобие военнослужащего, имеет денщика или людей для услуг, которые берутся из числа рабочих и получают соответствующие жалование и провиант. Каждый чиновник, далее, может на отведенном ему участке с помощью приданных ему людей косить сено и, значит, держать лошадей, что ему обходится дешево или вовсе даром. Он может, наконец, с помощью своих людей валить деревья, вывозить их на своих лошадях, что тоже не требует никаких расходов. Все продукты питания (особенно самые необходимые) здесь исключительно дешевы,

пара тетерок - 15-20 коп. медной монетой (15 коп. составляют приблизительно один грош);

пара рябчиков - 12-15 коп. медной монетой;

пуд (40 фунтов) говядины - 80 коп. медной монетой, в сельских местностях только 60 коп.

пуд хорошей пшеничной муки - 70 коп.

пуд ржаной муки грубого помола - 25-40 коп.( в соответствии с ценами на хлеб.)

фунт пшеничного хлеба - 2 коп.

безмен масла (21/2 фунта) - 50 коп.

безмен меда низшего сорта - 50 коп., высшего - 60-70 коп.

стерлядь полуаршинная - 15-20 коп.).

Кто желает приобрести колониальные товары, может купить их на Ирбитскои ярмарке. Ежегодно на эту ярмарку командируется горный офицер, который приобретает все необходимое для металлургических заводов, он же обычно делает покупки и для частных лиц. Фрахт, который значительно удорожил бы стоимость товаров в розницу, составляет теперь, когда в долю входят многие, лишь незначительную сумму. Я сахар, например, покупал в Барнауле дешевле, чем в Лифляндии.

Все овощи вызревают здесь очень хорошо, в том числе и арбузы, которые в огромном количестве высаживаются в открытый грунт и только первое время в холодную погоду накрываются корзинами. Фруктовых деревьев очень мало, что зависит, видимо, не столько от климата, сколько от недостатка внимания к этим культурам. Отдельные яблоки в местных садах приносят плоды, которые я нахожу небезвкусными. Как мало следовало бы бояться здесь неудач в опытах по возделыванию полезных растений, видно хотя бы из того, что цветную капусту, о которой Паллас писал, что она в бытность его на Алтае не росла, я, однако, видел и ел сам, и к тому же отличного качества. Она представляет собой кочаны завидной величины.

Содержание лошади в Барнауле обходится дешево, почти каждая семья имеет собственный экипаж, и зимой улицы Барнаула бывают оживлены нарядными повозками с мчащимися в них дамами и господами.

Единственное, что здесь совершенно отсутствует,- ремесленники, которые занимались бы специальными ремеслами. Но это возмещается другим. Солдаты горного батальона - часто сапожники или портные и имеют право в дни, свободные от служебных обязанностей, выполнять частные заказы. Рабочие других специальностей, например столяры, работающие на заводе, также могут в свободное время заниматься частным делом. Если же для какой-нибудь работы требуется оборудование, которого у них нет, например кузнечное, то разрешается во внерабочее время пользоваться им, за что вносится в специальную кассу определенная плата».

Аткинсон Т.У.

«В Барнауле есть гостиный двор [gastinoi - dvor] с хорошими лавками, где можно купить множество европейских товаров по очень экстравагантным ценам. Два или три торговца имеют дело со всеми видами товаров. Тут найдёте драгоценности, часы, тарелки, стаканы, французские шелка, муслин, шляпы и другие принадлежности для леди. А также сахар, чай, кофе, мыло и свечи. Имеются сардины, сыр, соусы. Английский портер, шотландское пиво, французские вина, портвейн, херес и мадера – самый экстраординарный набор товаров. Я должен добавить в каталог товаров и оружие».

Томас Уитлам тоже счёл нужным оставить прейскурант цен. Правда в переводе на английские деньги. Мне пришлось провести целое расследование, чтобы узнать курс рубля в середине 19 века. Попутно в интернете нашёлся специалист, который помог поменять фунты и пенсы на рубли и копейки. Вот фрагмент переписки:

«исходя из курса рубля к фунту стерлинга получается, что 1 шиллинг равнялся примерно 31 копейке, а 1 пенс - 2.6 копеек. 
Тогда, примерный опять же, прейскурант такой:

Белая мука, пуд или 36 английских фунтов – 3 шиллинга и 4 пенса 

(1 рубль 42 коп. ) 

Черная, или ржаная мука, так же за пуд – 4 пенса, иногда 2 

(10 коп., иногда 5 коп.)

Говядина – 2 или 3 шиллинга и 2 пенса за 36 фунтов

(от 67 до 98 коп. за 36 фунтов)

Нельма [Nilma], или белый лосось – 6 шиллингов за 36 фунтов

(1 рубль 86 коп. за 36 фунтов)

Стерлядь [Sterlett] – 9 шиллингов за 36 фунтов 

(2 рубля 79 коп. за 36 фунтов)

Другая рыба – 2 шиллинга и 6 пенсов за 36 фунтов 

(77 коп. за 36 фунтов)

Шотландская куропатка – 6 пенсов за пару (16 коп. за пару) 

Рябчик [repchicks] или древесная куропатка – 3 или 4 пенса за пару 

(8 или 10 коп. за пару)

Свежие яйца –1 шиллинг за сотню (31 коп. за сотню) 

Черная смородина – 2 ведра за 6 пенсов (2 ведра за 16 коп.)

Красная смородина – так же (так же)

Малина – так же 8 пенсов (то же за 21 коп.)

Земляника – так же 8 пенсов (то же за 21 коп.) 

Черника – так же 4 пенса (то же за 10 коп.)» 

«Надо заметить, что проживание очень дёшево в этой части Сибири: дальше на восток цена пищи намного выше».

Люси

«Я попытаюсь объяснить Вам, как леди в Барнауле проводят свое время. Часть утра посвящена помощи гувернантке в обучении детей. Они также не считают ниже своего достоинства заниматься управлением домашнего хозяйства, и скорее гордятся этим. У каждой леди есть свой «магазин» – не платье, не туалет, а комната и довольно большая. Внутреннее устройство дома, как Вы хорошо знаете, является моим слабым пунктом. Я никогда не упускаю возможности заглянуть в каждый угол, потому и прошлась по кладовым. Там хранились запасы галантереи по всем статьям, какие Вы можете назвать. Запасы бакалеи любого вида и описания, упакованные в ящики и корзины, стояли вдоль стен. Здесь же можно было видеть бочки с мукой и коробки со свечами, поставленные одна на другую. Короче говоря, склад в образцовом порядке. Мне понравилась опрятность, которая царит здесь. Да и в любой части дома чистота властвует безраздельно.

В феврале аптекарь отбывает из Барнаула на ярмарку в город Ирбит, дабы обеспечить всем необходимым казённые магазины[1]. Он также снабжен деньгами от семей руководства и списком всех нужных им товаров. На ярмарке он делает для них покупки и возвращается назад с видом богатого торговца, странствующего с большим караваном. Его задача довольно трудная, но он исполняет ее весьма доброжелательно».

«Прежде чем покинуть Змеиногорск, я хотела сделать помаду [pomatum], и отправила в аптеку рецепт, с просьбой прислать касторовое масло и эссенцию мяты. Я получила количество в четыре раза большее, чем попросила, причём отличного качества, и с меня не взяли ни копейки [kopeeck]».

Аптека в то время заменяла супермаркет – там можно было купить вот такой набор: корица, гвоздика, миндаль, перец, ягоды винные, дули (фиги), конфеты сухие, бергамот, орех мускатный, сахар, кофе, вино белое, красное, варенье померанцевое, вишнёвое.

«Я еще не рассказала Вам о восхитительном ликёре сибирского изготовления. Барнаул славится этим. Ликёр тут делается из любой ягоды и называется наливка [Nalifka]. На мой вкус наливка предпочтительнее вина. 

Во время Великого поста сливки не подают к чаю, их заменяет миндальное молоко или кусочек лимона, но его часто исключают из выбора, потому что в Сибири лимоны невозможно купить. Их иногда получают в подарок. Как замена готовится ягодный сок. Смешивая его с чаем, получают приятный, освежающий напиток». 

«Не так давно мы были приглашены обедать у нашего друга. Он угощал нас цветной капустой – самой первой, выращенной в Барнауле, которую прислали ему в подарок».

«В четвертый день рождения мой сын давал великий бал. Все наши друзья, старые и молодые приехали, и мы очень весело провели вечер. Я собиралась позвать не более трех музыкантов, думая, что этого вполне достаточно для моих маленьких гостей, но полковник Кованько [Kavanka] послал мне целыйоркестр. Все так милы и добры к нам. Другая любезность – мы проживаем в доме нашего друга, который теперь отправился в Змеиногорск. В комнатах почти нет мебели. По случаю грандиозного бала мы нуждались в стульях в комнате для ужина. Я упомянула об этом мадам Строльман, и та немедленно послала в свой загородный дом за несколькими дюжинами стульев. Она же послала мне своего главного повара, весьма искусного, а также своего главного официанта. Здесь, посещая каждый дом, обнаружите одну и ту же компанию слуг. Их заимствуют друг у друга для каждого праздника».

Характер жителей

Карл Христиан Фридрих фон Ледебур 

Барнаульцы - народ очень общительный, и гостеприимство настолько присуще всем, что я не встречал нигде ничего подобного Все чиновники, как мне не раз пришлось убедиться, находятся в хороших дружественных взаимоотношениях друг с другом, а с иностранцами очень любезны и предупредительны, что я тоже имел возможность узнать на собственном опыте.

В обществе господствует приличный тон в чем, как мне сказали преимущественно заслуга г-на Фролова, который благодаря высокому образованию и склонности к искусству заметно влияет на общество, в сильной степени уже изменив его.

Соколовский В.И. тоже писал о приятном обществе, лёгком общении с образованными людьми.

Поярковых поразили доброта и доверительное отношение со стороны хозяев домика на Малой Тобольской улице. Однако при первой встрече с А.Т. Кулибиной Екатерина Семёновна была удивлена вопросом, к какому разряду она будет принадлежать, так как в Барнауле «... 1 класс есть инженеры ... 2 класс Горныя, то есть одни только Советники и Секретари, которых очень немного, и принимаются только по политике, а не от искренняго чувства, 3-й же класс есть унтер- шихмейстера, они и подавно ничего не значат, ни в каком обществе не принимаются и находятся теперь в таком унижении, что не только проходя мимо дома начальника должны (не взирая ни на какую погоду) снимать фуражки, но даже проходя домы горных инженеров, а штатския чиновники живут в своем кругу, но незавидная доля, над ними все смеются, хотя они того не заслуживают ...»

Люси

«Каждый из чиновников в Барнауле готов услужить своему соседу. В самом деле, они похожи на членов одной семьи, живущей в мире и гармонии».

«Чтобы показать характер людей, скажу, что после того случая стали делать хоть какие-то запоры в домах, но даже теперь, в течение дня, каждый может войти в любое жилье и только ночью используются замки.

И в Барнауле – то же самое. Полковник Кованько[2] [Kavanka] говорил мне, что не так давно не было замков ни на одной из его дверей, и ни разу ни одна вещь не пропала со своего места. Люди входили, когда хотели. Но теперь воры стали достаточно дерзкими, забираются в дом и уходят с шубами. Пока мы жили в Барнауле, одна леди потеряла три шубы, а они были довольно дорогими. В Петербурге весьма довольны, если кладут на подкладку плащей шкурки лисы, а соболя – на воротник, но сибирские леди кладут на подкладку соболей. Подсчитайте стоимость плаща из шелкового бархата и соболей, и Вам станет ясно, что денег в Сибири хватает».

«милый город, где мы провели столько приятных месяцев. Чем дольше я живу в Барнауле, тем больше мне нравятся местные жители. Всю зиму нас развлекали балами, свадьбами, домашним театром и развлечениям не было конца».

Развлечения

Слово бал здесь обозначает музыку и танцы. Поярков Ф.Н.

Карл Христиан Фридрих фон Ледебур

«Господа и дамы собираются, танцуют, любители карточной игры составляют себе партии, иногда ставятся концерты, есть небольшой любительский театр. Чтобы организовать оркестр, г-н Фролов велел учиться музыке музыкантам горного батальона, и даже хор, высокие партии в котором ведут мальчики, представляет иногда что-нибудь оригинальное. Я был приятно поражен, когда услышал этих певцов на балу, устроенном г-ном Фроловым в своем доме.

Я присутствовал на многих празднествах, которые г-н Фролов устраивал в царские дни, в день тезоименитства Его Императорского величества, и по другим поводам, и мне просто не верилось, что все то, чему я был свидетелем, происходит на расстоянии 5000 верст от столицы и 2000 верст от европейской границы. Дамы являются одетыми в костюмы, сшитые из наряднойматерии по последним столичным модам, которые здесь чрезвычайно быстро перенимаются. Столы убраны со вкусом и изысканностью. Всю обстановку я нашел такой, какой она бывает только в изысканном европейском обществе. Я был ошеломлен, найдя Барнаул столь цивилизованным городом…»

Соколовский В.И.

«Я сказал вам, что в Б....... было прекрасное общество: почти весь круг мужчин состоял из людей хорошо образованных, и, кроме того, многие из молодежи очень и очень ненапрасно посвящали свой досуг музыке, пению и театру. Гостиная дам была в свою очередь далеко выше всех сибирских гостиных, некоторые из них, учившись в Петербурге, служили образцами для своих подруг в делах моды, тона, вкуса и светских приличий...

 …дамы находили удовольствие говорить или о последнем спектакле, или о концерте, который давали накануне, или истощали всю свою изобретательность, чтобы придумать целым торжественным заседанием какую-нибудь новую, веселую, загородную прогулку.

 Чего, бывало, ни переделается и ни переговорится там в один вечер, как об этом мне рассказывали люди самые беспристрастные!.. Чего ни увидите и ни услышите вы в течение нескольких часов!.. Тут и шарада в действии, и чтение повести, тут и соло, и дуэт, и несколько французских кадрилей, тут и кошка и мышка, и горелки, и котильон. Словом, тут было все, что только угодно душе, уставшей от серьезного...» 

Ещё одно развлечение жителей Барнаула и Алтайского горного округа – путешествия по своему краю.

Соколовский В.И. 

«Случалось ли им бывать на рудниках, и тогда со всем рвением к познанию горного дела они облачались в рубашки особого рода, прицепляли спереди к петлям небольшие фонарики и потом мужественно спускались в преисподнюю, чтобы только видеть тайники сребра и злата, этих окаменелых Эвридик человеческого рода, около которых хлопочут запачканные и задымленные Орфеи.

Спускаясь в третий рудник, они были уже как дома... Все шахты, штольни, флигельорты, квершлаги, штреки и гезенги -- одним словом, все было им известно и обо всем они могли бы рассказать вам по пальцам».

Пикник в Тигирекской долине: «Утро было великолепное... В непроницаемой тени густого тальника, пышно раскинутого по низменным берегам Белой, на большом тюменском ковре, сидели два моих путешественника в патриархальной простоте нравов вместе со своими проводниками... Самовар, взятый из деревни, которая была в виду, шумел очень аппетитно...»

[1] Склады

[2] Александр Иванович Кованько (1806 – не ранее 1863) – горный инженер, управляющий Барнаульским сереброплавильным заводом и инспектор учебной части в Алтайском горном округе с 1843 года.

можно ещё вот тут посмотреть ))) https://author.today/work/338588