Субботний отрывок

Присоединяюсь к бессрочному флэшмобу от Марики Вайд (https://author.today/post/488592). Как я и обещал, пока не начну выкладку "Незримых костей", тут будут фрагменты из "Сердца бури". По возможности - те, что если и светились во флэшмобах, то не так уж часто. 

Начну со сравнительно раннего момента, не предполагающего глубокого знакомства с героями и хитросплетениями сюжета. 

Они все-таки успели затемно до деревни —  последней на их пути к горам. Что было еще приятнее, путешественников в  этих местах было немного, и на местном постоялом дворе нашлись отдельные  комнаты для всех четверых. Редкая удача, на самом деле. Иногда не  находится даже отдельных кроватей.

И тем больше было удивление Килиана, когда часа в три ночи в его дверь постучали, и на пороге появилась Иоланта.

— Кили? Ты не спишь?

Тихо и грустно звучал ее голос. А еще — немного смущенно, что ли.

— Лана? — удивленно обернулся к ней Килиан, уже лежавший в постели, но читавший книгу, — Заходи. Что-то случилось?

Его голос уже звучал нормально: последствия гелия, который он вдохнул, проводя Понижение над водой во фляжке, прошли.

Девушка  закрыла за собой дверь и уселась на край кровати. Она уже сменила  костюм для верховой езды (с брюками, выгодно подчеркивавшими ладненькую  попку) на длинное белое платье, какое носила в «домашней» обстановке, и  Килиан поймал себя на мысли, что от ее образа так и веет хрупкостью и  беззащитностью.

— Я думала о том, что  случилось сегодня, — сказала чародейка, — Тогда... после нападения на  Лейлу и маркиза... У меня не было времени все осмыслить. Я была занята  их спасением. Но сейчас... Мы ведь убили их.

Последнее она почти выпалила. Как будто вся ее речь имела целью оттянуть произнесение трех главных слов. Мы. Их. Убили.

— Да, — кивнул ученый, — Мы убили их. Если бы мы этого не сделали, они бы убили нас. А тебя — и не только.

— Для тебя это нормально? — в голосе девушки прозвучало нечто похожее на вызов.

Чародей в ответ кивнул:

— В поисках останков Дозакатной культуры я обошел почти весь Полуостров. Такие встречи для меня привычны.

Иоланта как-то вся поникла.

— Так не должно быть.

— Это жестокий мир, — пожал плечами Килиан.

И  тут чародейка вскинула голову, и в ее глазах зажегся огонек  убежденности. Тусклый, слабый, но все же видеть это было гораздо  приятнее, чем то уныние, что оставило там зрелище чужой смерти.

—  Мир не жесток! Неужели ты не понимаешь этого, Кили?! Мир не жесток!  Жестоки только люди. Мир лишь дает нам то, что отражает нечто в нас  самих. Что должно принести нам тот или иной опыт, помочь нам стать  лучше. Стать лучше, чем мы были, а не прятаться за цинизмом!

—  Пусть так, — согласился ученый, — И что с того? Многие люди жестоки. В  общем-то, большинство, хоть некоторые и старательно давят это в себе.  Знаешь, есть поговорка. Насилие порождает насилие. Обычно ее цитируют,  когда хотят сказать о необходимости отказаться от насилия. Ну, там  всепрощение и прочая подобная ерунда. Но ведь это чушь. Насилие  порождает насилие, так что если другой человек выбрал насилие, он уже  выбрал породить его. А выбрать за другого человека мы не можем: это  значило бы переступить через свободу воли... Ну, не сказать чтобы это  было так уж плохо, но большинство людей относятся к такой перспективе  очень нервно.

Сосредоточившись на формулировании своей мысли, ученый упустил момент, когда огонек в глазах Ланы начал затухать.

— Должен быть способ сделать то же самое, но гармоничными способами, — сказала она, но без особой убежденности в голосе.

— Не знаю, — пожал плечами Килиан, почувствовав укол совести, — Мне такого способа не известно.

Чародейка отвернулась.

—  Тогда мне нет тут места. Я не могу жить по вашим с Тэрлом законам. Убей  или будь убитым. Порабощай или будь порабощенным. Это не мои законы. И  если ваш мир работает по ним... То это не мой мир.

Она печально опустила голову. Килиан хотел сказать что-нибудь ей в утешение, но не мог подобрать слова.

И тогда, повинуясь внезапному импульсу, чародей крепко обнял ее за плечи. И из глаз девушки наконец-то полились слезы.

—  Поплачь, — шептал Килиан, гладя ее по голове, — Плакать можно. Не  сдерживай слезы, пусть выходят. Пусть выходит, что накопилось.

И  утешая девушку, доверчиво уткнувшуюся ему в плечо, чародей почувствовал  тепло. Он чувствовал тепло ее тела, но что более важно, он чувствовал  тепло ее души. Души, в которую она пустила человека, которого знала  меньше двух недель.

«Убью любого, кто ее обидит», — мелькнула мысль в голове.

Килиана  как будто затягивало в омут. Да. Именно как омут воспринималась она  сейчас. Он чувствовал желание и в то же время — нежность и трепет, каких  не испытывал никогда раньше. Он мог воспользоваться ее доверием, но не  хотел делать этого. Это казалось почти кощунством.

«Что ты делаешь? Неужели ты забыл?..»

И  обнимая Лану, чародей вспомнил другую. Вспомнил локоны цвета воронова  крыла и глубокие глаза, пронзительно-синие, напоминающие безоблачное  небо.

Море и небо. Море и небо...

Килиана  посетило неясное предчувствие, что скоро все запутается окончательно.  Скоро. Сейчас желание угасло. Остались нежность и сочувствие. Просто  поддержать отчаявшуюся девушку. Это ведь хорошо, правда?

...А  поутру Килиан и Лана настойчиво уверяли Тэрла и Родрика, что между ними  ничего не было. Кажется, ни тот, ни другой в это так и не поверили.  Хотя самое смешное, что это была абсолютная правда.

(с) "Осколки старого мира", глава "Море и небо" https://author.today/work/33948