Черновик

Пока я напишу эту книгу, пройдёт вечность, так что это даже спойлером считать нельзя)

***

День, когда его собрали. Из дуновения ветра, из дубовой коры, из всплеска зари, из запаха подснежников, из фазаньего пера... Из капли берёзового сока, бабочкиного крыла, скорлупы грецкого ореха... Из лисьего дыхания, из шороха ежиных лап по прошлогодним листьям, из свиста вороньих крыльев, разрезающих последние минуты ночи.День, когда его собрали. Из дуновения ветра, из дубовой коры, из всплеска зари, из запаха подснежников, из фазаньего пера... Из капли берёзового сока, бабочкиного крыла, скорлупы грецкого ореха... Из лисьего дыхания, из шороха ежиных лап по прошлогодним листьям, из свиста вороньих крыльев, разрезающих последние минуты ночи.День, когда его собрали. Из дуновения ветра, из дубовой коры, из всплеска зари, из запаха подснежников, из фазаньего пера... Из капли берёзового сока, бабочкиного крыла, скорлупы грецкого ореха... Из лисьего дыхания, из шороха ежиных лап по прошлогодним листьям, из свиста вороньих крыльев, разрезающих последние минуты ночи.
Он был всегда и его никогда не было. Везде, но только здесь.
Вверх, вниз по склону, вдоль русла реки, его земля. Шёпот его листьев, глина его берегов, запах его дождя.
Маленькие и большие страхи.
Маленькая и большая любовь.
Маленькая и большая смерть.
Всё было вокруг, щекотало внутри, подчинялось ритму и порядку жизни.
Среди мха, веток и бледных слабых травинок, крошечных грибов и случайных камней, в глубокой тени ему снился сон, и сном был он.
Его разбудили истошным, горящим последним желанием, болью и слезами, страхом большим и великой надеждой.
Мертвецы окружили его, как никто раньше - как окружить то, что окружает?
Собрали.
Выжали и сцедили.
Сконцентрировали, сшили и связали, выдохнув слова.
Спаси и сохрани.
Спаси и сохрани.
Спаси и сохрани!
Он по своей воле, а воля была у него, вдохнул и тут же был окутан стремительно растущими, цепляющимися, гибкими лозами долга. Воля духа подчинилась воле последнего желания, и желание одарило духа целью и плотью.