Дрезден слишком далеко... Часть 1. К югу от столицы рейха.

Вторая половина апреля 1945 года в истории Великой Отечественной войны для большинства накрепко связана с порывом немецкой обороны на Одере и последующим штурмом Берлина. Это ночная атака подступов к Зееловским высотам под лучами прожекторов, прорыв к «вражескому логову», уличные бои с применением тяжелых САУ на прямой наводке и, наконец, знамя Победы над Рейхстагом.  И когда в кино или песнях звучали слова «последний бой, он трудный самый» или «Последний день, последний час, последняя минута!», обычно вспоминали как раз бои на улицах Берлина.

И совсем уж мало кто вспомнит, что в эти победные апрельские дни, в документах частей, дравшихся совсем рядом с Берлином, вновь, как в 41-м, появились фразы: противник атакует превосходящими силами… отрезаны… ведем бой в окружении…  а в конце списка потерь строка «остались в окружении, судьба неизвестна». И хотя до капитуляций рейха оставались считанные дни, для многих бойцов и командиров 7-го гвардейского механизированного корпуса, 52-й армии и 2-й армии Войска Польского именно бои во второй половине победного апреля 45-го стали последними. 

На перекрестке к Берлину.

История соперничества фронтов Конева и Жукова в битве за Берлин уже многократно всплывала во многих исторических трудах и дискуссиях. Понятно, что в начале апреля еще никто не мог точно сказать, как сложиться тот самый «последний и решительный бой» на подступах к вражеской столице и будет ли у бойцов 1-го Украинского фронта хотя бы шанс сказать «я брал Берлин». Однако сделанная от руки выписка из оперативной директивы №00211 от 8 апреля показывает, что сам Иван Степанович Конев об этом думал:

«Войска 1 украинского фронта наносят удар из района Трибель в направлении Шпремберг, Бельциг и из района западнее Кольфурт в направлении Бауцен, Дрезден с целью разгромить группировку противника в районе Котбур и южнее Берлин и не позднее 10-12 дня операции овладеть рубежом: Беелитц, Виттенберг и далее по р. Эльба до Дрезден. Иметь ввиду частью сил правого крыла фронта содействовать войскам 1 Белорусского фронта овладеть г. Берлин».

Читая эту директиву, было бы сложно предсказать, что её «творческое выполнение» в конечном итоге приведет три армии 1-го Украинского фронта на улицы вражеской столицы. Однако уже по ней видно, что фронту Конева предстояло наступать по нескольким направлениям. Вспомогательный удар «в направлении Бауцен» выпал на долю 52-й советской армии, а также 2-й армии Войска Польского (ранее её действия описывались в статье о прорыве Померанского вала). И если поляки имели «свой собственный» танковый корпус, то 52-й армия  генерал-полковника К.А. Коротеева для наступления располагала 7-м гвардейским механизированным корпусом генерал-лейтенанта танковый войск И.П.Корчагина. 

7-й гв. мк в марте принял участие в боях против Оппельнской группировки и был полностью выведен из боя только 31 марта. К этому момент в нем оставалось 14 Т-34, по одному танку ИС и самоходке ИСУ-122, 7 СУ-76 и 9709 человек, причем, как отмечалось в докладе «некомплект личного состава главным образом по активным штыкам». 

К началу наступления положение с техникой чуть улучшилось – на момент перехода в оперативное подчинение 52-й армии состояние корпуса выглядело следующим образом:

Личного состава – 10910 человек

Танков Т-34 – 70.

Отстало на марше танков Т-34 – 4.

Дополнительно получает по нарядам с ремонтных заводов танков Т-34 – 13.

Самоходных установок – 41

Отстало на марше – 3.

Получает по нарядам с ремонтных заводов – 8.

Как видно, даже с учетом получаемой с ремзаводов техники, численность боевых машин в мехкорпусе совершенно «не впечатляла». Да и часть пополнения была получена практически в «последний момент» – например, 355-й тсап 12 апреля начал марш, имея в своем составе один ИС-2 и одну ИСУ-122, которая отстала в пути. 4 батареи ИСУ-122 были получены «по дороге». 

Скудость полученных от штаба 52 А разведданных штаб мехкорпуса планировал компенсировать усиленной разведкой уже после прорыва фронта. Для этого из разведрот бригад и мотоциклетного полка были созданы специальные разведгруппы, включавшие в себя броневик, бронетранспортёры (в одной и 2 танка), отряд мотоциклистов на М-72 и ленд-лизовских «индианах» и радиостанцию.

Не сильно лучше выглядели к 15 апреля стрелковые дивизии 52-й армии. В среднем их численность составляла порядка 5000 человек, при этом в худшую сторону выделялась прибывшая четырьмя днями ранее из резерва 6й армии 294-я сд – в ней числилось 3038 бойцов и командиров. «Собственная» бронетехника 52-й армии была представлена в основном СУ-76, «тридцатьчетверки» имелись лишь в 124-м отп (17 по данным штаба фронта, 21 по рапорту отп на 16 апреля). 

Тем не менее имевшиеся данные о противнике не давали повода для пессимизма. Так, на участке, где предстояло действовать 7-го гв. мк разведка предполагала наличие следующих частей: мотодивизии «Бранденбург», боевой группы «Гофман», 2-го мотополка неустановленный дивизии, 1244-го отдельного пехотного полка, 128-го батальона фольксштурма, 687-го саперного батальона и 633-го зенитного дивизиона.  При этом группировка танков и артиллерии оценивалась как незначительная, а ближайший резерв в виде 20-30 танков и самоходок из 21-й пд [так в документе, видимо, имелась в виду 21-я танковая дивизия] находился в районе г. Ниски. Данные, судя по всему, были получены танкистами Корчагина из штаба 52-й армии.

Уровень боеспособности местного народного ополчения достаточно неплохо проиллюстрировал на допросе Дитрих Рейнгард из  1-й роты Пенцихского (нем. Penzig, сейчас польский город Pieńsk) фольксштурма, захваченный в плен разведчиками 117-й гв. орр в начале апреля. «Фольксштурм организован в первых числах февраля из местных жителей Пенцих, не служивших в армии или не пригодных к службе ввиду старости лет…

Батальон подчинен какой-то воинской части, номер которой не знает…  

Командир батальона – капитан Нердлиц, бывший старший лесничий в Пенцих, в армии служил только в первой мировой войне. Возраст его 58 лет… 

Герлицкие фольксштурмовцы обкрадывают дома пенцихских и краденые вещи передают своим приходящим жёнам. На этой почве существуют враждебные отношения между фольксштурмовцами Герлиц и Пенцих».

Чем-то это напоминало осень 1941 года, когда подступы к Москве обороняли вырвавшиеся из Вяземского котла остатки стрелковых дивизий, не дотягивающие до батальона штатной численности, части НКВД и народного ополчения. Но в 45-м за Берлином не было громадной страны, из глубины которой вот-вот должны были подойти свежие резервные армии – лишь еще один фронт, разваливающийся под ударами союзников. Сидящим в окопах солдатам вермахта и фольксштурма оставалось верить лишь в гений фюрера и обещанное им чудо-оружие, способное повернуть вспять ход войны. Впрочем, таких фанатиков оставалось уже немного.

Более уверенно выглядела 2-я армия Войска Польского, которой предстояло действовать на фланге 52-й армии. К началу наступления в ней имелось 285 танков и 135 самоходных установок (По данным штаба фронта 273 машины в 1 птк и 158 в отдельных частях), да и пехотные дивизии генерал-лейтенант К. Сверчевского по численности заметно превосходили потрепанные сд. Не удивительно, что и планы у поляков были амбициозные. В боевом приказе №9 от 13 апреля было сказано, что 2-я АВП должна будет «…к исходу третьего дня операции овладеть рубежом: Бухвальде, Кенигсварта, Бауцен, в последующем, продолжая наступление, овладеть Дрезден». 

Вперед, жолнежи…

Если бы 16 апреля 1945 года кто-то мог взглянуть из космоса на Германию, он бы наверняка заметил, как ночную темноту с севера на юг прорезала полоса из множества ярких вспышек. Конечно, 52-я армия и 2-я АВП не располагали мощнейшим артиллерийским кулаком, собранным для пролома немецкой обороны на Одере, но солдаты батальонов, растянутых в тонкую  линию вдоль реки Нейсе, вряд ли могли оценить эту разницу. 

Однако у Жукова дальнобойные пушки могли «дотянуться» и до целей в глубине немецкой обороны. На участке 52-й армии дымовая завеса и артподготовка длительностью  в 2 часа 25 минут позволила успешно форсировать реку, но узловые точки в глубине немецкой обороны еще предстояло расковырять. Так, 50-й сд уже в первый день пришлось вести тяжелый бой за Гросс-Крауша (Groß-Krauscha), выдерживая контратаки   «до двух батальонов пехоты при поддержке 26 танков и 8 бронетранспортеров». Позднее в документах штаба армии количество танков уменьшили до 15, но об уровне ожесточенности боя для пехоты свидетельствует факт гибели в бою командира 2 сп 50-й сд майора Твердохлебова.

Тем не менее, первую часть своей задачи 50-я и наступавшие рядом 111-я и 254-я сд  выполнили, зачистив уцелевших после артобстрела немцев в траншеях на берегу реки Нейсе. Это позволило 135-му понтонному батальону приступить к строительству 60-титонного моста. Уже к 15.00 первый боевой эшелон 7-го гв. мк закончил переправу и, «чтобы не терять светлое время дня», по приказу командира мехкорпуса, пошёл вперед, обгоняя пехоту.

Судя по всему, именно действия ушедших вперед 25-й и 26-й гв. мбр спровоцировали контратаку немецких резервов западнее Гросс-Крауша – немцы пытались ударить по флангу 25-й гв. мбр, занявшей Кальтвассер (Kaltwasser), надеясь отрезать вырвавшиеся вперед советские подвижные части.  

Появление на поле боя немецких резервов наступавшие части видели, как сказали бы сейчас «в режиме онлайн».  111-я сд сообщила, что «в ходе боя наблюдением и авиаразведкой установлено сосредоточение и разгрузка эшелонов с танками и пехотой противника в районе Герлиц». 

Под контратаку попали не только танкисты 57-й тбр и бойцы 50-й сд. Еще в 17.30 16 апреля наступавшие вместе с 111-й сд самоходки 8-й сабр полковника Кочина и 124-й отп были встречены огнем «до 25 танков Т-IV и «тигр». 

В свою очередь, командование 7-го гв. мехкорпуса отреагировало на угрозу, выдвинув из второго эшелона 57-ю тбр с 1820-м сап.  34 Т-34-85 поддержанные СУ-85, стали вполне весомой гирей на чаше весов встречного танкового боя.

В итоге, хотя немцам удалось в первый день удержать и Герлиц и Пенцих, который пыталась взять 373-я сд, назвать их поспешно проведенный контрудар по флангу прорыва сколь-нибудь успешным тоже было сложно. 

В рапорте танкисты 57-й тбр отчитались про 8 уничтоженных танков и 5 самоходок, при этом собственные потери составили 10 «тридцатьчетверок» сгоревшими и 2 (по другим данным 3) Т-34 подбитыми. Точные потери противника установить довольно сложно, поскольку разные части, скорее всего, претендовали на одни и те же подбитые вражеские машины по принципу «мы тоже по ним стреляли».

 В 5.30 утра следующего дня 57-я тбр была атакована «автоматчиками с фаустпатронами при поддержке минометов», при этом у одного из убитых были обнаружены документы 14-й [так в донесении] парашютной дивизии. Можно предположить, что четверка тут лишняя и танкисты Корчагина отбили атаку fallschirmjäger-ов из 1-й парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг» (нем. Fallschirm-Panzer-Division 1. «Hermann Göring»), входившей в состав одноименного парашютно-танкового корпуса. В любом случае, к утру 17 апреля появление на поле боя «геринга» уже не было секретом для советского командования.

Андрей Уланов.