Амэрикан бой, коронки, волосы на ногах и сногсшибательная женская сексуальность

- Амэрикен бой, америкэн джой! – голосят где-то на улице соседи с первого подъезда и их гости. Переехав, каждое утро, куря на балконе, любовался постоянностью: белой красоткой породы джек-рассел-терьер и его хозяйкой, выкрашенной с самого раннего утра каким-то немыслимо ярким макияжем, с несгибаемой челкой-козырьком и потряхивающей явно тяжелыми кольцами в ушах.  

            Пьяные песни все расставили на свои места. Это тусила компания именно хозяйки джека.

            Время диктует правила, пусть они и не вечны, чаще всего оказываясь скоротечными. В первой половине девяностых вполне молодые женщины не задумывались о волосах на ногах и выщипывали брови в узкую полоску, к концу девяностых треть россиянок, уже не морщась и не поминая проституток и мандавошек, превратились в Барби под трусами, спустя четверть века брови стали соболиными, бодипозитив порой окрашивает не только головы, но и подмышки, а уж что там сейчас популярно у основной массы красавиц под бельем – даже не знаю. Суть не в этом. Суть в Мираже с Комбинацией и женщинах. 

            Анна была как-то по-хорошему вульгарно-красива. Ее ресницы тяжелели под тушью аки прутья решетки, теням век позавидовали бы маски супергероев, пухлые губы краснели ярчайшей помадой, не признавая блеска, высокие скулы навевали мысли о залетной восточной крови, а в вырез с упруго подпрыгивающим наполнением желали заглянуть все рабочие обеих линий и подчиняющиеся ей кладовщики. 

            Ноги Анюта не брила явно принципиально, равно как не считала нужным в год две тысячи седьмой от Р.Х поставить керамические коронки на некоторые передние зубы. Коронки у нее золотились под солнцем прямо-таки сусально-церковным блеском, а совершенно сорочье-цыганские вещи туго обтягивали фигуру, пышущую здоровой женской сексуальностью.

            - Мальчишки, чего вы у меня тут снова натворили, а? – мурлыкала Энн, видя непорядок в своем хозяйстве и показывала пальцем, с, само собой, ярким лаком, на бобины бумаги для импрегнирования. – Ну-ка, быстренько махагон убрали от миланского ореха! Я вам у-ню-ню!

            Мальчишки не спорили, чуть ли не борясь за право усесться в погрузчик и лихо растаскивали все ровно куда показывала строгая кладовщица. Работала она исключительно на шпильках, расстояния между разносортными бобинами были приличными, юбки с платьями едва прикрывали летне-демисезонно просвечивающие стринги на каравелльных обводах, уже торопившихся в нужную сторону и…

            И порой становилось ясно, что скучающие пацаны специально, за-ради такого вот недо-стриптиза делали все как-бы неверно. Правила игры устраивали всех, Аннушка бойко стучала набойками по гомогенно-бетонному покрытию ангара, а за ней, неторопливо, катил погрузчик, порой увешанный, как виноградная гроздь, сотрудниками.

            Начальник производства любил устраивать инвентаризации не реже раза в неделю и, опять же само собой, старательно помогал ей читать все наклейки с маркировками на высоких и круглых полуфабрикатах, должных скоро стать покрытием для мебели. 

            - Это вон что там написано, а? – и указывал на белый прямоугольник где-то у самого пола. – Не пропавший ли недавно дефицитный титан, ни дна мне, ни покрышки?!

            Вариантов прочесть было немного: присесть, наклониться или использовать армейский дальномер. В зависимости от настроения Анечка либо спокойно нагибалась вниз, оттопыривая все, возможное к оттопыриванию, либо приседала, наклоняясь вперед всем, включая вырез и тугими своими сокровищами. 

            Работали, как понимаете, производство и склад душа в душу. 

            Дэн из логистики и снабжения уже был, в душе, американцем, американившись полностью на нескольких летних практиках, да и уехал куда-то в Сан-Хосе лет через несколько. Он заказывал ту самую бумагу, смолу, много чего еще и никак не мог бросить курить. Мы стояли внизу, дымили и рассуждали ни о чем, когда мимо нас, сладко пахнув и ритмично простучав, прошла Лена. Дэн покосился на красиво покачивающееся и чуть полноватое, достойное мрамора Афродиты Каллипиги и ничего не сказал. 

            А я вдруг понял. 

            Это Мираж и Комбинация ее уже далекой юности, китч, яркость и та самая сексуальность, что вдруг оказалась нужной, возможной и вообще. И Аня, идущая к складу вдруг взяла и трансформировалась в Гулькину. Я даже заморгал, отгоняя невольную фата-моргану. 

            - Все бы вам мужикам на задницы с сиськами пялиться! – укорила нас тихо подошедшая наша начальница, вся очень стильная, современная, с идеальным френч-маникюром и, вообще, самая-пресамая молодая женщина отсюда и до границ области, если не сказать, что до границ обеих республик, Татарстана с Башкортостаном, включая кусок Оренбуржья. 

            Мы не стали спорить, ибо чревато из-за женской солидарности и ушли. Но, каждый раз, когда Аннет появлялась в поле зрения, у меня в голове звучала то музыка, что нас связала, то Америкен бой, уеду с тобой.