Это ужасное любовное фэнтези
Автор: Дин ЛейпекВ процессе редактирования нашла отрывок.
В очередной раз поняла всю коммерческую обречённость своих текстов.
Потому что текст, конечно, любовный от ушей до кончика хвоста. Но фиг его продашь тем, кто ищет "любовное фэнтези".
Но вы все равно дальше не читайте. Не надо. Вообще не стоит. Точно-точно. Честное слово. Не читайте, кому гово...
А, ладно.
Генри медленно спускался по тропе. Уже почти стемнело, различить землю под ногами можно было с большим трудом - но вовсе не поэтому Генри шел настолько осторожно. Он двигался так весь день. Это было очень важно.
Он проснулся утром - таким же серым, как и многие предыдущие, - и лежал, сосредоточенно глядя на мутное окно, из которого по столу растекался мягкий, тягучий, бесцветный дневной свет, на него внезапно накатило очень странное чувство - абсолютной цельности мира. Все вокруг ощущалось, как единая система, но почему-то Генри казалось, что любое неверное движение может эту необыкновенную упорядоченность разрушить - и он не знал, что покажется из-под обломков. Не знал и не хотел знать.
Когда свет разлился по всей столешнице и начал стекать на пол, Генри заставил себя встать. Он начал свой день - никогда еще это выражение не имело для него столь буквального значения, - и продолжил его, осторожно проживая каждое его мгновение, так вдумчиво и сосредоточенно, как никогда до того. Казалось бы, в таком состоянии он должен был бы постоянно и напряженно думать - но мироздание не давало ему отвлекаться. Каждая мельчайшая деталь теперь имела значение и требовала внимания.
Горы не были сегодня тише, и воздух был точно таким же пронзительно холодным и звеняще чистым, как и всегда - но Генри пришлось долго стоять на крыльце, чтобы привыкнуть к абсолютному равновесию вселенной, которое он внезапно ощутил.
Каждое мгновение, каждый шаг заставлял его останавливаться и проживать на коротком вдохе всю жизнь, всякий раз новую и потому бесценную в своей уникальности. Он не охотился сегодня - он просто ходил по горам, дышал и жил, а мир вокруг звенел совершенной ясностью и покоем.
Солнце скрылось за вершиной, и Генри понял, что пора возвращаться домой. Он шел все также осторожно, мягко обходя камни, деликатно спускаясь по осыпям, заботливо огибая деревья и кусты. Мироздание терпеливо мерцало вокруг, снисходительно допуская существование Генри в своей системе.
Он вошел в дом, когда на улице стемнело окончательно, резко, как это обычно бывает в горах, и мироздание немного напряглось и сжалось в пыльном мраке комнате, как будто замирая в предчувствии чего-то нового. А в следующее мгновение, без предупреждения, без шороха или скрипа половицы, который мог бы его подготовить, Генри ощутил на своих губах ее губы, и всю ее - рядом, и в тот же момент вселенная взорвалась, отдала в затылок непониманием, застряла в горле жестким комком счастья и наконец раскатилась от солнечного сплетения по всему телу абсолютным торжеством.
И все. Больше не было ничего. Под осколками вселенной ничего не оказалось.
Но она - была рядом. Судьбы мироздания, мира и вселенной в сравнении с этим были не очень важны.