Любовь в массы

Жаркое лето, которое у меня ближе всего стоит к лыру, написано так, что некоторые читатели не замечают там любовного романа, пока он не встает, наконец, в полный рост в третьей части - это очень забавно :) Но самая моя любимая пара на сей час: Сет и Аврора из Ключа. 

Сет не успел ответить. Юродивый, сделав шаг, ткнул его спрятанным в  рукаве ножом под лопатку, в самое сердце. Когда девушка закричала,  арбалетный болт покинул ложе. Горбун ждал этого. Упал, едва услышал  влажный, хлесткий звук пускового механизма. Падая, он видел, как  согнулся, сделал два неверных шага Сет. Заводным ключом дорогой  механической игрушки торчал в его спине нож. А Юродивый нырнул вдруг  неестественно, будто споткнувшись, и на губах его выступила,  запузырилась кровавая пена. Арбалетный болт прошил его насквозь.  Отбросив оружие, девушка бежала к опрокидывающемуся на мостовую Сету, а  Юродивый, зажимая ладонями рану, кричал:

— Убей его! Убей его сейчас же!

Горбун  ничего не слышал. Его взгляд был прикован к мешку, который Сет нёс,  накрутив шелковый шнурок на руку. Он зажмурился, ожидая услышать звон,  когда Глаз Ворона разобьется о мостовую.

Она успела подхватить  падающее тело. Застонав, потянула за плечо на себя и, перевернув,  посадила. Он безвольно опрокидывался на спину, она держала его, хватая  за мокрую, выскальзывающую из пальцев одежду. Мешок с кристаллом мягко  опустился в уличную грязь. Наконец, она оперла его о свои колени, боясь  потревожить торчащий из спины нож.

Горбун, став на четвереньки,  ещё секунду смотрел, как она убирает с его лица длинные мокрые пряди  светлых волос, шепчет его имя, а он стонет в ответ мучительно.

— Убей!  — кричал Юродивый, стоя на коленях, зажимая ладонью хлещущую из раны  кровь, другой, утирая окровавленные губы, — убей его, иначе  он исцелится!

Горбун, как был на четвереньках, не вставая, пополз  к мешку. Руки схватились за стянутую бечевой горловину. Он зашарил  внутри. Лямка, наброшенная на плечо Сета, не давала вынуть шкатулку.  Он схватил, принялся дёргать. Девица оттолкнула его, и он упал на спину  с высвобожденным мешком в руках.

Ладони взмокли. Сет умирал.  Только нож в спине не давал ему отойти в мир иной немедленно. Горбун  понятия не имел, каким образом можно было бы исцелиться от таких ран,  но всё равно действовал быстро. Юродивый следил за ним неотрывно,  торопил взглядом: «Скорей! Скорей! Скорей!».

Шкатулка открылась  от одного прикосновения. Он приподнял и отодвинул назад верхнюю складную  панель, заполненную драгоценными и полудрагоценными камнями. Ниже  располагалась вторая, такая же. Он вынул и её. Поставил осторожно  на первую. На дне шкатулки, в своих бархатных ложах сверкали  кристально-прозрачными гранями хрустальные осколки. Проведя над ними  ладонью, он выбрал один, крупный. Обернулся к Сету.

Тот глядел на него, холодно усмехаясь. Пот прошиб Горбуна от этой усмешки.

— Чего же ты медлишь?! — крикнул Юродивый.

Горбун раскрыл ладонь, протянул вперед хрустальную каплю, зашептал слова заклятия. Сет отвёл взгляд.

— Я вернусь, —  сказал он, вытирая слезинку со щеки рыдающей девчонки, а потом завёл  руку за спину, выдернул торчавший под лопаткою нож.

Горбун упал вперёд, крича последнее слово, ловя последний выдох умирающего.

— Ты опоздал, — сказал Юродивый, глядя на девственно чистый осколок в его руке.

— Я успел, —  ответил Горбун, не веря собственным глазам. — Я успел! — закричал он,  бросаясь к девчонке, отталкивая её от бездыханного тела. Камень с ладони  упал в лужу. Он обхватил пальцами холодеющий лоб, замер, прислушиваясь.  Оборванка, плача, колотила его по спине. Он не обращал внимания  на удары маленьких кулачков. — Он пуст, — сказал, наконец, Горбун,  садясь в грязь. — Он пуст.

Белесый туман, клубился ещё над  мостовой, над бездыханным телом, но где-то над городом всходило уже  солнце, разгоняя густой молочный кисель. В промозглой сырости чудилось  обещание тёплого, солнечного дня. Горбун остановил рассеянный взгляд  на искорке, полупогашенной мутной водой лужи, тускло сверкающей с её дна.  Наклонился и поднял камень, пытаясь разглядеть хоть пятнышко,  спрятавшееся в его глубине, хотя бы намёк на цвет. Камень оставался  девственно, кристально прозрачен.

— Что значит, пуст? — спросил Юродивый.

— Пуст, это значит — ответил Горбун, — у него нет души.

— Как такое может быть?

— Я не знаю, —  он действительно выглядел потерянным. Смотрел, как девица снова  подтянула умершего к себе на колени, шептала ему что-то, склоняясь  к лицу. — Но если он умер, а я, Ловец душ, не смог заключить его  в камень, значит у него попросту нет души.

— Даже деревья имеют  душу, — отрезал Юродивый, тяжело поднимаясь на ноги. Колени подгибались,  он всё никак не мог встать. — Если ты действительно успел, но не смог  ничего уловить, значит, он ушел как-то иначе. Или нашел себе иное  вместилище.

— Иное? — Горбун поднял удивленный взгляд. Девушка тоже вскинула голову.

— Я!  Мы! — сказал Юродивый, встав наконец. Его шатало как под порывами  ветра. — Он ведь обещал тебе вернуться? — он обернулся к девушке.

— Да, — ответила та. Слёзы градом катились по её лицу. — Да!

—  Радуйся, — Юродивый пристально смотрел в её глаза, силясь понять, что  случилось между ними двумя после того, как он покинул тронную залу, что  связало их так, — радуйся, эта тварь поклялась себе жить вечно и,  кажется, нашла-таки способ.