Обитатели Черной реки

Сил остается все меньше. Любимые дела даются все тяжелее, нелюбимые, впрочем. тоже. Пожелания выздоравливать и держаться звучат насмешкой, уверения: "Прорвемся!" - не звучат никак. Я уже, скорее, наблюдатель жизни, чем ее участник. 

И все же, все же... иногда что-то прорывается. Какие-то фрагменты, которые могут не стать целым, не примут законченную форму, но - пришли, и уже хорошо. 

Давно хотела написать что-то про знакомую с детства реку Карадарью. Красивая река, родная. Мне тут недавно напомнили тему о том, что родина не там, где ты родился, а там, где твое сердце. Так моя родина Узбекистан. Выдерни меня отсюда - сдохну. И писать мне хочется о Востоке, о здешних местах, о речке, название которой переводится как "черная река" . Хотя, непонятно, кто это читать захочет. Но текст и герои приходят, не спрашивая, много ли у них будет читателей. Вот, написалось. Выложу здесь, может, кому-то будет интересно. Найдутся желающие обсудить тему и отрывок - буду рада.  

"Ранним утром Карадарья не черная вовсе. Сначала, когда остроконечные навершия гор призрачно белеют сквозь свет тонкого месяца и такого же тонкого, совсем еще юного солнца, вода в Карадарье тоже делается призрачно-белой.  От нее идет пар. Говорят, это супари доят речных коз, чтобы искупаться в первом молоке. Если прийти к реке затемно, спрятаться в камышах и сидеть совсем тихо, как будто тебя нет, можно увидеть, как супари смеются и болтают за своей работой, а между их нежных пальцев течет волшебное молоко. Тогда надо быстро прыгнуть в реку. Опередишь водяных дев, войдешь в молочную баню раньше, чем они, – проживешь тысячу лет, и все тысячу не будешь знать ни болезней, ни старости. А если удастся спрятать платье из перьев, что супари складывают на берегу, то красавица, чье платье ты украл, станет твоей женой, и тогда век не знать тебе бедности. Только в камышах надо сидеть совсем тихо, даже дышать так, словно не дышишь. Супари слышат лучше кошек. Их чуткое ухо может уловить, как прорастают в земле корни саженца, как бежит сок по стволу дерева, как шевелится в яйце еще  невылупившийся птенец. А человек грузен, тяжел, неповоротлив и нетерпелив. Где ему поймать удачу. Вот и ценится в здешних местах медная монета на вес золотой, а шерстяная ткань в цену парчовой. 

Бута тоже в камышах прятался, раза четыре. Жениться он, конечно, мал еще, но ведь в обмен на украденное платье можно просто потребовать никогда не пустеющий кувшин с золотом, или дастархан, который сам готовит еду и подает ее на серебряном блюде. У него бы все получилось, Бута знает это!..  если бы не привычка шмыгать носом. Никак она от него не отвяжется! Очень уж прилипчивая, особенно в холодном предутреннем тумане. С такой привычкой о супари  лучше вовсе забыть, а на реку приходить, когда под лучами молодого солнца вода из белой превращается в светло-зеленую, словно первые весенние листья, и медленно, медленно  темнеет. Вот она как змеевик, вот как руда, и, наконец, как те сумрачные камни высоко в горах, что называют зубами аждархо, горного змея.  

Про Карадарью много чего рассказывают. Есть недобрые истории, но их сочиняют те, живет кто далеко от реки. А для береговых кишлаков река – кормилица, нянюшка. Так ее называют. Рыба на прокорм и продажу, вода для полей и садов, ил и глина для постройки домов, тростник для циновок, раковины, в которых можно найти жемчуг или вырезать из  перламутровой створки побрякушку для городской щеголихи – всё дает река. Она щедра к людям, если  относиться к ней почтительно, не оскорблять наглостью и корыстью. Поссоришься с рекой – придется навсегда уходить из родных мест, спасаясь от наводнений или засухи. Все это Бута знает с тех пор, как научился говорить и понимать, что говорят другие. Приходя к реке, он обязательно просит благословения, а уходя, благодарит. 

А еще он любит слушать реку. Когда сидишь с удочкой на берегу, в полной тишине слышно, как вода смеется, поет и рассказывает занятные истории. Иногда женским голосом, иногда детским, а порой хохотнет, как борец, хорошо поевший жареной баранины. Бывает, слышится несколько голосов сразу – это водяные духи встретились и болтают обо всем на свете. А то рыба вдруг начинает выпрыгивать из воды. Мальчишки ее пугают мальчишки. Ведь среди духов тоже есть мальчишки, и они хотят озоровать, как все мальчишки на свете. 

Вот снова возню затеяли. Сейчас всю рыбу распугают! 

Болта сердито засопел, но тут удочка дернулась, по воде пошли круги. Ого! Большая рыба попалась! 

Бута повел удочку, направляя  добычу к берегу. Осторожнее…  осторожнее…  главное, не волноваться. Хотя, конечно, трудно не волноваться, если с утра ничего не ел. Но вернешься домой с пустыми руками – и днем не поешь. Мачеха скажет, что ты обязан кормить себя сам, а не отбирать кусок у младших братьев. Что же другое может она сказать, ведь младшие братья Буты – ее родные дети, а он чужой. Даже отцу чужой, с тех пор как тот второй раз женился, а ей – тем более.

Так, не отвлекаться. Рыбина тяжеленная, того и гляди, сорвется и уйдет. Болта чувствовал, как весь дрожит от напряжений. Еще немного… еще.. 

Резкий, колючий треск. Жгучая боль, словно по ладони ножом полоснули. Надломленная удочка вырвалась из рук мальчика, шлепнулась в воду, течение подхватило ее и унесло.

Из воды высунулась голова. Длинные волосы колышутся, словно водоросли, светлые и блестящие. Огромные и тоже блестящие зеленые глаза, похожие на утреннюю речную заводь, округлились от любопытства. Густые и ровные брови, как будто золотым лаком нарисованные, удивленно приподняты. Тонкие губы ехидно улыбаются. А на острых скулах прозрачные узоры, словно волны, бегут. 

От неожиданности Бута даже рот разинул. Глаза округлились, как у того, кто смотрел из воды. Ух ты! Сколько раз он слышал разговоры водяных духов, а видеть – никогда еще не видел.

 Смотрящий чуть больше высунулся из воды. По его плечам и груди бежали мерцающие, похожие на жидкое стекло узоры, такие же. как на скулах. Кожа у них, что ли, такая.  

Бута всё пялил глаза на диковинное зрелище. Дух насмешливо ухмыльнулся, ухватился за что-то в воде и поднял наверх огромного змееголова.  Показал мальчику язык и исчез вместе с рыбой в образовавшемся тут же маленьком водовороте.

Дух-мальчишка. Из тех, что пугают рыбу, брызгают в рыбаков водой  безветренный день  и закручивают водовороты там, где еще вчера была отмель. Вечно ищут, чем позабавиться. А забавы у них… ну, так себе. Вот и сейчас – сломал удочку,  лишил человека обеда, еще и дразнится. 

Бута погрозил вслед речному мальчишке кулаком. Сердито шмыгнул носом. Вздохнул и поплелся домой".