Шуточки по-чеховски: 5 забавных историй об удивительном чувстве юмора писателя.

Современники знали Чехова, как серьезного человека, который при этом умел блестяще шутить. Творчество писателя ценят и любят за красоту языка, потрясающую иронию, глубину суждений и отменный юмор. Некоторые факты о Чехове доказывают, что он имел прекрасное чувство юмора! Представляю несколько интересных историй об этом.

Писатель-шутник за работой

Любил розыгрыши и провокации

С детства Чехов любил разыгрывать других. Например, просил милостыню у собственного дяди, переодевшись в нищего, или соорудил из арбуза и бумаги бомбу, отправив ее городовому. Получал ли маленький Антон за свои шуточки, история умалчивает, но что розыгрыши были его частой забавой – это факт!

Даже во взрослом возрасте Чехов нет-нет, да устраивал различные авантюры и шутки. Например, подговорил свою родственницу Ю. Лядову притвориться его невестой. Они отправились к подруге Чехова М. Рыжиковой, где писатель начал разглагольствовать о приданном, поражая собеседницу своей «меркантильностью». А однажды в Крыму, прогуливаясь вечером в компании Бунина, Чехов громко заявил «Какой ужас! Бунина убили! В Аутке, у одной татарки!», и его услышала дама, стоящая на балконе. Собеседник не понял юмора, а Чехов прошептал: «Молчите! Завтра вся Ялта будет говорить об убийстве Бунина!»

Выбирал веселые псевдонимы

Фантазия Антона Павловича в выборе творческих псевдонимов была неиссякаема! Количество их перевалило за полсотни – больше, чем у других русских литераторов. Среди «вторых имен» встречаются весьма забавные, например, Зевуля, Крапива, Брат моего брата, Акакий Тарантулов, Врач без пациентов, Гайка №6, Гайка №9, Индейкин и многие-многие другие. Необычные фамилии автор давал и персонажам своих произведений, и вообще имел хобби – записывать услышанные ФИО, которые его позабавили, чтобы потом сотворить очередной псевдоним или назвать героя будущей истории.

Давал прозвища

Так же, как себе, Чехов обожал он давать прозвища и окружающим. Своим собака – двум таксам Брому и Хине – он придумал отчества, посчитав, что называть просто по имени – это проявление фамильярности. Поэтому таксы были Бром Исаич и Хина Марковна, а иногда нарекал метафорично «рыжая корова» и «царский вагон».

У писателя на все и на всех находились прозвища. В подмосковном имении Мелихова он нарекал все каждый куст и деревце в саду, каждую дорожку. Например, дальний участок леса называл «Дальним Востоком», хозпостройки – «наивным двором», липовую аллею – «аллеей любви», да и саму усадьбу звал не иначе, как «Герцогством». Однажды писатель с братьями соорудили скворечник «Питейный домъ братьев Скворцовых». Даже к шкафу со сладостями Чехов обращался «многоуважаемый и дорогой».

«Троллил» жену

Давая прозвища, Чехов не мог обойти стороной свою супругу. Как только не доставалось бедной Ольге Книппер! Ласковые прозвища ее были столь же вычурными, смешными и разнообразными, как псевдонимы Чехова. В письмах к любимой супруге писатель обращался к ней то именами животных, то шутил об ее происхождении, но просто шутил по любому поводу. Для примера, Ольгу Чехов называл каракуля моя, милая моя лошадка, моя немчуша, эксплуататорша души моей и так далее.

В конце письма следовали милые приписки, например:

• «целую тебя, обнимаю, хлопаю по спинке и делаю все то, что законному мужу дозволяется делать»;
• «немочка моя Книппа, целую мою птицу, дёргаю за носик, за лапки»;
• «целую таракашку, будь весёленькой»;
• «делаю сальто мортале на твоей кровати, становлюсь вверх ногами и, подхватив тебя, переворачиваюсь несколько раз и, подбросив тебя до потолка, подхватываю и целую»…

Создал шутливый протокол

Забавную историю о Чехове вспоминал его товарищ Михаил Первухин, писатель и публицист. В своих мемуарах он описывает случай, как Антон Павлович «почти дурачился на Ялте» во время визита в редакцию «Крымского курьера». Под диктовку Чехова Первухин набил лист «редакционного протокола» для потенциальных поклонниц литератора (их шутливо назвали «антоновки»), где он просил поддержать «следующее ходатайство не-практикующего врача Антона Чехова в Ялтинское городское управление и прочие инстанции». В тексте было указаны следующие прошения:

О воспрещении приезжающим в Ялту розоволицым гимназисткам из Саратова приходить при встрече с А. Чеховым в телячий восторг и взвизгивать пронзительно: «Чехов! Чехов!» К ялтинским гимназисткам сие воспрещение не относится, ибо они ограничиваются достаточно терпимым молчаливым заглядыванием Чехову и прочим знаменитостям в рот.

Среди указаний были прописаны инструкции дворнику Абдулу:

• Убедительно просят являющихся на дачу А. Чехова дам, кои переживают интереснейшие душевные драмы, звонков не обрывать, цветов не рвать, стекол не разбивать, истерик не устраивать и дворнику Абдулу физиономии не царапать.
• Авторов многоактных драм и трагедий, всюду возящих пудовые рукописи, просят не трудиться, ибо владелец сей дачи А. Чехов находится в безвестном отсутствии и тщетно разыскивается полицией для водворения по месту приписки.
• Поучения толстовцев и буддистов поручено выслушивать дворнику Абдулу. Примечание: не любит, чтобы его хлопали по плечу и тыкали перстом в живот. Носит с собою суковатую палку.
• Бросать в сад А. Чехова через забор визитные карточки не рекомендуется: Абдул сердится.