Большая Корабельная Тварь

— Корабль! — сказала на своём языке Большая Корабельная Тварь. 

Размерами Тварь была не сильно больше кошки, но сама она ощущала себя огромной. Не такой огромной, как корабль или планета, но тоже очень крупной и внушительной. Особенно, когда надувалась и вставала боком.  

— Коабль! — повторила Большая Корабельная Тварь Немного Поменьше. 

Слов в их языке было не больше пары дюжин, но слово «Корабль» — было самым важным из них. 

— Корабль побольше! — сказала Большая Тварь, показывая щупальцем на иллюминатор, за которым ворочалась закрывающая звезды темная масса Оумуамуа.  

— Коабль поболбше! Надо! Хочу! Мамочка! — запрыгала Тварь Поменьше.

— Корабль побольше мой! — строго сказала Большая Тварь. 

Она любила свою кровиночку, но Великие Древние Правила Жизни были неумолимы – на каждом космическом корабле должна жить Большая Корабельная Тварь их рода. На большом корабле большая Тварь, на корабле поменьше – тоже большая, но немного поменьше. Если корабль с Тварью встречал корабль без Твари – то нужно было разделиться. Если разделиться не получалось, то было нужно перебраться на корабль побольше – потому что размер имеет значение. 

— Коабль поменбше мой! — подумав, согласилась маленькая тварь. 

Они заговорщицки переглянулись и отправились в шлюзовую камеру – оттуда доносился жалобный скулеж запертого в переноску Барбосика. У Большой Твари на корабле было много питомцев – мелких, суетливых существ, которые давали ей еду и которым она позволяла себя гладить. Большую часть времени они вели себя правильно, но иногда начинали дурковать – возиться с замками и клетками. Большая Тварь не любила, когда одни её питомцы садили других её питомцев в клетки. К тому же Барбосик был самым лучшим, самый любимым её питомцем. Его следовало освободить, познакомить с новорожденной Тварью Поменьше, устроить прощальные гонки в невесомости, а потом навсегда попрощаться.

Потому что следовать Великим Древним Правилам было счастье, пусть и с легким оттенком грусти…