Бестиарий: смертопряха

- Роб, - обратился Рой к товарищу, - скажи, я вижу тоже, что и ты?..

- Пожалуй… -  согласился Роб, сдавлено добавив, -  задов рог. 

Кроваво-красный мрамор стен украшал совсем другой гобелен, не из крепкой с - золотом по серебру - вышивкой ткани, а влажно блестевшей плоти. Десятки, сотни сердец, вросшие в камень, опутанные лозой синих вен стучали в едином порыве: тук-тук, тук-тук, тук-тук. 

Человечьи, звериные, огромные, с два кулака и мелкие с горошину, стучащие, питаемые чёрной силой, сердца сплошным подвижным ковром поднимались под самый потолок, с которого на цепях канделябрами свисали свистящие на вдохе лёгкие, и узловатые канаты булькавших потрохов вились вокруг толстенных балок державших свод.

Когда бесконечная галерея чёрной не-жизни кончилась, а подошвы едва слышно застучали по выщербленному мрамору лестницы, когда тьму подсветили редкие светильники, горевшие странным голубым светом, товарищей ждал сюрприз. Да такой, что Роб сглотнул, а Рой забыл помянуть что дьяволов хвост, что задов рог, что даже демоновы муди…

Было с чего. 

Дщери Греха, дети первых сестёр-матерей, многие из многих, продали души свои Нечистому. Так, вроде бы, говорил проповедник городского собора на родине Роба. Слушал он его невнимательно, та проповедь, вот ведь совпала с амурами к соломенной вдовушке соседа Роба, виконта и крестоносца, отправившегося как раз сюда. 

Виконт вернулся домой не совсем полностью, но вроде бы вполне целым в плане мужественности. Детишек они настругали не меньше пяти к моменту драпа Роба в земли дьявола. А тогда…

А тогда, вместо благолепия и одухотворённого страха Господня, его занимали лишь белые, налитые, выпуклые, вздымающиеся в такт частому дыханию грудки, скромно прикрытые в вырезе кружевами. 

Потому-то ничего о Дщерях человеческих, чадах первых сестёр-матерей, понёсших от Лукавого, Роб не запомнил. Но, надо полагать, каждая Дщерь Греха явно выглядела вот так, как эта вот…

Рой опять ощутимо сглотнул, рассматривая переливы всех оттенков красного на белоснежной коже и смоляные волосы мальчишеской стрижки тёмной сущности, застигнутой ими в зале Багрового форта. Или, что вероятнее, позволившей отыскать себя, играя в дьявольские кошки-мышки с человечишками. 

Под ногами, сильными, длинными и красивыми, лежал очень знакомый бархатный плащ, шитый золотом и поблёскивающий переливами самоцветов. Плащ спасённой ими женщины…

Движения большой злой кошки, перетекающей с места на место алхимическим металлом, серебристой ртутью. Алое и багряное, выделанная кожа, гладкий шёлк с атласом, небывало яркие красные кружева, чередующиеся с чернотой муаровых вставок. Кроваво-рдеющие грани самоцветов, шпинели и рубинов, переливающихся в свете доброй сотни церковных свечей. Тёмные губы, тёмные острые ногти, тёмная душа за тёмным занятием. 

- Задов рог, - бесшумно прошептал Рой, - она же делает…

Алая нелюдь творила голема-лоскутника, самого настоящего мясного слугу, брата тех самых некрокентавров, разогнавших осадившую Форт армию. Тварь старалась, порхая вокруг него, разложенного на осквернённом алтаре из часовни Форта. Длинные пальцы мельтешили паучьими движениями, раскидывающими паутину, и так же, как из брюшка паучихи рождается клейкая прочнейшая нить, так и тут мелькало что-то подобное. Красная блестящая пряжа ткалась, казалось, из воздуха, стягивая куски мертвечины, на глазах вздувающиеся тёмными пульсирующими венами.

Торс практически великана, широкий и мощный, собранный из трёх человеческих. Лапищи, наполовину собранные с людских и на половину позаимствованные не иначе как у медведя. Толстые бёдра, срезанные или оторванные у оленя и заканчивающиеся мощными копытами свирепня. Что пошло на голову – не разглядеть, её прикрывал шлем, кажущийся чересчур маленьким для большущего тела. 

Роб и Рой одновременно шагнули назад, стараясь не шуметь и замерли. Указательный палец красной паскуды запрещающе качнулся туда-сюда.

- Но-но-но, мальчики, - не оглядываясь, бархатно и низко, она окутала их голосом, - как же так, взять и уйти из непрошенных гостей без знакомства. Сейчас-сейчас, ещё пару стежков и я вся ваша.

- Да мы не расстроимся, слово чести, - Роб кашлянул и покосился за спину, искренне надеясь увидеть пустоту. Так и вышло, но легче не стало. – Так мы пойдём?..

Двери, высокие тяжёлые двери малого зала для приёмов бургграфом Форта, стукнули. Само собой – закрываясь, захлопнув ловушку, гулко ударило металлом о металл, когда засов лёг на проушины. 

- Задов рог, - выругался Рой, - вот ведь какая нелепость, да ещё и не ко времени. 

И тут она обернулась, сощурив красивые, яркие, с изумрудной искрой, зелёные глазища, где хотелось утонуть и…

- Во имя Его! – рявкнул Рой и помотал головой, скинув наваждение. – Ведьма!

- О-о-о, какие мужчины, - промурлыкала алая ведьма, прикусив нижнюю губу острыми белыми зубами. Даже Роб, склонный к романтике с поэзией, не смог бы назвать их зубками. 

- О-о-о, какие мужчины, - повторила демоница, - вы только гляньте, настоящие воины света и поборники чистоты, явившиеся по голову злокозненной дьяволицы, верно?

И, явно для разнообразия своих фокусов, блеснула не острой эмалью, а языком, умудрившись облизать даже…

- Ни за что не хотел бы оказаться с тобой наедине и голышом, - просипел Роб, - Госпо…

- Голову оторву раньше времени, - пообещала алая, - болезненно и кроваво. 

- Да что ты, задов рог, - буркнул Рой и ухмыльнулся, нехорошо так, зло, дрогнув бородищей, - прям-таки и оторвёшь, э? Ну, во Имя Его, сейчас проверим! Да и не за тобой мы, но если уж просишь – грешно отказать даме в такой мелочишке, демонов хвост!

- Точно не за мной? – ухмыльнулась тварь и гордо выпрямилась, качнув всем, так и просящимся качнуться. – Точно не по мою отсутствующую душу и имеющуюся голову? А?!

- А за тобой, - неожиданно просто и зло сказал Роб, - если ради чьей-то жизни надо убить такую стервь, как ты, то убьём. Тем более, и камешки искать не придётся, ты их сама нашла и таскаешь уже сотню лет. Ворьё чёртово, с трупов злато снимать – последнее дело, все знают.

Красная тварь зло оскалилась в ответ, показав адов фокус – белизна кожи с зубами пропала, явив настоящее – желтизну ссохшейся кожи, серость проглядывающей мёртвой проклятой плоти и чёрную гниль хищной пасти. Даже все тряпки стали сами собой – полуистлевшими останками рваных знамён, епископской мантии, густо покрытой засохшей кровью и рваньём нескольких саванов. 

Лишь Рубиновый Убор остался сам собой, жутко смотрясь на потусторонней дряни, уставившейся на друзей бездонными провалами глаз. 

- Красть? – каркнуло мёртвое горло. – Мы с вами одинаковые, мальчики. Одинаково снимаем с трупов, о-о-о, запах мародёра ни с чем не спутать. Мы с вами не крадём, мы берём трофеи, верно? Я не воровка, глупый смертный, я – смертопряха!

- Сука! – охнул Роб. – Вот теперь держись!

- Это точно… - согласился Рой, - если б знал, то подумал бы…

- Чем тебе думать, дурачок? – скрипнула демоница. – Ты ж, сразу видно, в голову в основном ешь. 

Смертопряха

Существо со всех сторон вредоносное, опасное и являет собой глумливый пасквиль да живое попрание чистоты с непорочностью. Смертопряха – всегда женского пола, и тем самым в двое-втрое опасней многих прочих демонов с бесами!

Брат, запомни, Смертопряха зело прельстива речами и бесстыдна красотой! Но красота та телесная и прельстиво-притягательна исключительно волшбой и ничем иным – иным Смертопряхам, кои известны Конклаву магиков, не одна сотня лет. И хоть выглядят оне девами в самом расцвете телесной красоты, сладки как мёд уста их, упруг и призывен язык, сквозь губы мелькающий, всяко-разно богаты оне грудями белыми, бёдрами крутыми, ногами длинными и как бы самой сутью своею предназначеными оплетать чресла… Во Имя Его, не забыть прочесть молитву святой непорочной Виргинии, даже сквозь стены командории грех пробрался в мысли, брат, внемли мне и учись на ошибках моих!

Конклаву доподлинно известно, а меж учёными мужами в том нет распри, что Смертопряхи есть подвид магика, вставшего на путь запретной магии крови и заключившей по злому умыслу или по незнанию со Тьмой богопротивный, противоестественный союз. 

Смертопряха, как следует из названия, буквально прядёт свои мерзкие заклинания из своего ихора и Тьмы и частенько имеет в прислужниках Лоскутника.

Примечание: Сила её проистекает из силы демона, коему персонально она прислуживает. Также зачастую Смертопрха имеет при себе артефакт, олицетворяющий собой пакт человека и Тьмы. Сумеете разрушить артефакт, либо развоплотить демона, и Смертопряха погибнет или скорей всего будет утащена в Царство демонов для вечных мук, ибо иного для отступника и не предусмотрено!

Поступают також данные, что Тьма порой рождает Смертопрях из недавно народившихся младенчиков, коих мать зачала во грехе и вне брачного венца, нагуляла из своей женской постыдной сути исходя и бросила умирать. А уж правда ли сие, альбо ложь – никто не знает.

Четыре королевства, объединенные одним престолом, четыре страны, жившие в мире. Но в правление Слепого Короля Тьма пришла на эти земли. Земли, с тех пор называемые Тёмными, Проклятыми, Потерянными.
За прошедшие века многое забылось, выросла Империя, а Пограничье стало позорной ссылкой даже для обычных солдат. Но не для воинов-монахов Братства, не для тех, кто живёт под тенью Тьмы и не для тех, кто ходит вглубь Потерянных Королевств.
Там живо Зло, там колдуны и ведьмы собирают войска нечисти и Бледных солдат. Там среди развалин святилищ и замков бродят Серые Меченосцы и шныряет бесовская мелочь. Там Чёрные Рыцари-Демоны ищут Рунную сталь, чтобы испоганить её под молотами своих кузниц и создать оружие против храбрецов Границы. Там в диких лесах бродят смертоволки и свирепни. Там руины и склепы хранят в себе артефакты и сокровища. Там собирается Зло ради новой Войны...
А вот что там забыли два мародёра, дезертир и бастард? О, так сразу и не расскажешь.
Читать цикл: https://author.today/work/series/34795