К "кладбищенскому" флэшмобу.

К флэшмобу от Сергея Куковякина про кладбища.

А у меня как раз почти всё действие вот этого рассказа происходит на кладбище. Но это не ужастик ни разу. И мистики там тоже нет. Хотя история эта все-таки о жизни и о смерти. И еще о бессмертии.  

Побродив еще некоторое время по дорожкам и так и не найдя ни могилы, ни даже какого-нибудь указателя к ней, Валандил и Таня укрылись наконец от ветра за стеной кладбищенской часовни, сероватого каменного здания с высокими стрельчатыми окнами и двускатной крышей из красной черепицы. Отхлебывая горячий кофе из кружки-термоса, так своевременно нашедшейся в рюкзаке у Валандила, продрогшая Таня благодарно поглядывала на него сквозь свои огромные очки. Потом долго и неумело шелестела оберткой шоколадки — еще российской, каким-то непостижимым образом доехавшей до Оксфорда целой и невредимой, как будто специально припасенной Валандилом для славной новой знакомой. И, победив наконец непокорную обертку, поедала самый обычный дешевый шоколад с таким восторженным видом, словно ей перепало неслыханное, экзотическое лакомство.

Съев половину плитки, Таня смущенно посмотрела на испачканные шоколадом тонкие пальчики, огорченно вздохнула. Но попытку оставить ей всю шоколадку тут же пресекла, сказала твердо: «Так будет нечестно». И решительно вернула остаток Валандилу. Потом, покопавшись в карманах джинсов, извлекла из одного из них странное бронзовое блестящее зеркальце, посмотрелась в него, ахнула, принялась торопливо оттирать измазанный рот платочком. А приведя себя в порядок, тут же взволнованно проговорила:

— Мы ведь найдем ее, правда же, Валентине?

— Конечно, найдем, — как можно более уверенно откликнулся Валандил. — Зря мы, что ли, сюда приехали?

По правде говоря, он уже ни в чем не был уверен. Однако огорчать славную девчушку очень уж не хотелось.

— Вот и я так думаю! — подхватила Таня. И так убежденно, так воодушевляюще у нее это получилось, что Валандил и правда приободрился.

И в самом деле, не успели они даже толком отойти от часовни, как Таня вдруг радостно воскликнула:

— Валентине, Валентине, смотрите же, смотрите! — и показала на камень с какой-то табличкой, торчавший среди газонной травы возле самой дорожки. — Стрелочка! И написано: «Толкин»! Идемте туда!

До камня оставалось еще метров десять, не меньше. С такого расстояния Валандил не мог разобрать на табличке решительно ничего. Однако, как вскоре выяснилось, Таня не ошиблась. Там и правда были выбиты имя и инициалы Профессора — а справа от них стрелка указателя. Чему еще удивился Валандил — так это подписи под фамилией: «author». Не «writer», не писатель — именно автор! Может, это так и было задумано: напомнить, что Профессор оставил после себя не просто книги, а целый мир?