Субботний отрывок

К перманентному флэшмобу от Марики Вайд.

Финал дописанной вчера главы.

– Эй, юноша! – произнес за его спиной кто-то по-латыни с сильным греческим акцентом. – А что ты тут делаешь?

Вздрогнув, Родри обернулся. Позади него стоял один из посетителей-греков – низенький, плешивый и сухопарый.

– Это ты устроил драку? – продолжил тот.

В ответ Родри пожал плечами.

– Я-то тут при чем? – хмыкнул он, с трудом сдержав ухмылку.

Грек тотчас же нахмурился.

– Как это ни при чем? – промолвил он с недоумением. – Это ведь ты с ним разговаривал, разве нет?

Тут уж Родри раздумывать не стал – рванул к выходу. Выскочить, однако, он не успел. Сидовское коварство настигло его вновь: несколько раз обмотанная вокруг пояса, но не завязанная веревка внезапно ослабла, и штаны, лишившись поддержки, разом сползли до самых колен. На миг Родри растерянно замер. А в следующее мгновение кто-то ухватил его за шиворот.

– А ну-ка стой, приятель!

На сей раз голос был уже другой – зычный и грозный, явно принадлежавший не щуплому греку, а кому-то из моряков.

Родри рванулся изо всех сил. Ткань его туники зловеще затрещала.

– Куда?! – раздался над его ухом совсем уж громовой рев.

То ли сил у Родри прибавилось, то ли надорванная туника не выдержала нового рывка, но вторая попытка освободиться оказалась более успешной. Оставив кусок воротника в державшей его руке, Родри вырвался из плена.

Толку, правда, с этого оказалось немного. Не пробежав и шага, он запутался в штанинах и рухнул на четвереньки, едва не врезавшись головой в стену.

Пару мгновений Родри так и стоял на карачках, погрузившись в жгучую боль, пронзившую его ободранные ладони, и не замечая ничего вокруг. А когда опомнился, было уже поздно. Добрый десяток разъяренных мужчин столпился вокруг него.

– Вставай! – распорядился обладатель громового голоса. – Нечего притворяться!

Кряхтя, Родри с усилием поднялся на ноги. Угрюмо осмотрел саднящие ладони, поморщился. А затем обвел взглядом хмурые лица окруживших его людей и буркнул, обращаясь ко всем сразу:

– Ну что столпились? Нашли диковинку! У меня что, две головы или три руки?

– Поговори еще! – буркнул в ответ один из моряков – высокий смуглый бородач, косивший на левый глаз, – и, видимо, для пущей убедительности помахал перед носом у Родри кулаком.

Родри невольно попятился – и снова чуть не упал, запутавшись в спущенных штанах. На этот раз, впрочем, на ногах он устоял.

– Что он сделал? – послышался недоумевающий голос у косоглазого за спиной. – Украл что-нибудь?

– Не, – откликнулся тот. – Изема с «Беллоны» стравил с чужестранцем – еле разняли!

Не удержавшись, Родри довольно ухмыльнулся. Как оказалось, сделал он это весьма опрометчиво.

– Что лыбишься, ублюдок? – тут же рявкнул косоглазый и угрожающе взмахнул рукой. – Да я тебе!..

От затрещины Родри в последний момент сумел уклониться. Но это, похоже, оказалось единственным его успехом. В следующее мгновение двое дюжих парней – вышибала и один из моряков – крепко ухватили его под руки. Косоглазый куда-то исчез, но облегчения от этого Родри не почувствовал. Ничего даже отдаленно похожего на сочувствие в глазах обступивших его людей не было. Направленные на него взгляды были хмурые, злые, в лучшем случае – любопытные.

Родри с досадой поморщился, а затем вздохнул. Впрочем, если он о чем сейчас и сожалел, то главным образом о своей несдержанности, из-за которой сорвался замечательный замысел. Не то что затеять проповедь «колесной» веры, даже мирно посидеть в этой таверне было теперь для него невообразимо. Все мечты у Родри свелись к одному: вырваться бы на свободу!

Побитого Эвина ему не было жалко ничуть. Да и «разбойника», по правде сказать, тоже не слишком: нечего тому было уши развешивать!

Неожиданно столпившиеся вокруг него люди снова загомонили. Родри затаил дыхание, невольно вслушиваясь в их голоса.

– Моника за стойку вернулась, – объявил вышибала.

– Ее-то хоть не зацепили? – тут же откликнулся державший Родри моряк.

И тут Родри сделалось неуютно. Кто такая Моника, он догадался без труда, а избиение женщин ему никогда не нравилось. Особенно – если те были молодыми и красивыми.

– Цела вроде, – чуть помолчав, ответил вышибала, и Родри помимо своей воли облегченно вздохнул.

Тотчас же он ощутил несильный, но чувствительный толчок в спину.

– Попыхти еще! – буркнул моряк за его спиной.

Разумеется, Родри счел себя оскорбленным в лучших чувствах. Скривившись, он обернулся, зло зыркнул на обидчика – и в итоге промолчал. Слов на языке у него вертелось немало, но пререкаться с разозленной толпой могло бы оказаться себе дороже.

– А с рыжим что делать? – вдруг подал голос невесть откуда взявшийся косоглазый.

Родри вжал голову в плечи. О каком рыжем шла речь, догадаться было нетрудно.

– Всыпать линьков – и хватит с него, – обманчиво миролюбиво прогудел низенький толстый моряк, чем-то неуловимо похожий на Коллена-Маленького с «Дон». Родри, правда, от этого предложения содрогнулся. Что такое «линьки́», он имел предоставление если не с детства, то уж с отрочества точно. В Думнонии моряков было много, за время бродяжничества сталкиваться с ними приходилось часто.

– Неправильно это, – возразил моряку щуплый грек. – Надо, чтобы всё было по закону.

– Да при чем тут закон? – внезапно встрял в разговор обладатель громового голоса, к удивлению Родри, оказавшийся невзрачным невысоким мужчиной с клочковатой редкой бороденкой. – Поди еще добейся от этих крючкотворов справедливости!

Толпа вновь загалдела. Вышибала и моряк, державшие Родри под руки, тоже включились в спор – и, похоже, основательно увлеклись. В какой-то момент Родри даже показалось, что хватка у обоих ослабла. Дернувшись, он опять попытался вырваться. Не тут-то было: вышибала сжал ему плечо с удвоенной силой. 

– Куда? А ну стоять!

– Я только штаны подтянуть... – пробормотал Родри первое пришедшее в голову.

– И так хорош, – буркнул вышибала в ответ. – Стой, говорю!

Тут только до сознания Родри дошла некоторая странность происходившего: до его спущенных штанов никому не было особого дела. Самому-то Родри на такой пустяк было почти наплевать: срам ему туника все-таки прикрывала, да и вообще навидался он куда большего позора. Но вот остальные! Случись подобное на Придайне – голозадого бедолагу, пожалуй, засмеяли бы. Здесь же случившемуся никто даже не улыбнулся. Похоже, жители Африки считали себя еще бо́льшими римлянами, чем британцы, и, как истинные сыны Вечного города, голых ног не стыдились, а ношение штанов почитали за варварство.

– Эй, дайте хоть штаны подтянуть! – немного выждав, вновь затянул Родри.

– Скоро тебе всё подтянут – и штаны, и рубаху, и то, что под ними, – мрачно отозвался косоглазый. – В Булгарской башне.

Что такое Булгарская башня, Родри не имел ни малейшего представления. Однако сразу напрягся. Неизвестность пугала больше любых угроз.

– А что, дельная мысль, – тут же подхватил обладатель громового голоса. – Туда его и надо!

Притихшая было толпа тотчас же вновь зашумела. В ее гомоне Родри улавливал лишь обрывки латинских фраз, тонувшие в местном варварском наречии. Но и их хватало, чтобы понять: загадочной Булгарской башни ему, похоже, не избежать.

– Штаны подтяни, рыжий, – вдруг заявил косоглазый. – Или тогда уж вообще сними – будешь хотя бы на римлянина похож.

Конечно же, Родри предпочел первое: ходить голоногим ему было и непривычно, и неудобно. И разумеется, он снова не завязал вдетую в штаны веревку. Танэд, каким бы неудобным и нелепым он ни был, полагалось соблюдать.

– Чего не подвязался-то? – хмыкнул вышибала, едва Родри оправил тунику. – Опять ведь свалятся!

– Да как-то неохота... – уклончиво ответил Родри и во избежание ненужных расспросов поспешно продолжил: – Куда идти-то теперь?

Вышибала ему не ответил. Зато неожиданно откликнулся косоглазый.

– Отведем, не беспокойся, – со зловещим спокойствием произнес он и ухмыльнулся.

 

* * *

 

В события, происходившее вокруг приблудившегося в таверну рыжего оборванца, Моника поначалу особо не вникала. Драку остановили – и слава богу, а от нового гостя опасности вроде бы не исходило. Словесные же перебранки она могла иногда и потерпеть, хотя и не любила. Забот у нее сейчас хватало и без того – и привычных, и новых.

Но когда косой Намфамо, боцман с «Себуса», заговорил о Булгарской башне, Моника всполошилась. Не потому что испугалась за судьбу рыжего бродяги. Причины на то у нее были свои личные, даже семейные. Меньше всего она хотела, чтобы один из служивших там офицеров узнал о неурядицах, в который раз уже приключающихся в Исуловой таверне.

Увы, вмешаться в происходившее она не успела. Сначала пришлось наливать вино не вовремя заметившему ее и без того нетрезвому матросу, затем отвлекла Фула, в суматохе не уследившая за жарившейся рыбой, а когда Моника наконец освободилась, в зале уже не оказалось ни косого Намфамо, ни громогласного Барикио, ни толстяка Малха, ни рыжего чужестранца.