Карусель-11: урожай
Автор: Бьярти ДагурКарусель - это ужасно увлекательная штука. Во-первых, помогает пнуть себя самого и сказать: "Ленивая скотина, давай, окупи уже как-нибудь затраты на пылящиеся линеры, краски и карандаши". Во-вторых, потусить сбоку от реально талантливых и очень разноплановых иллюстраторов - иногда диву даёшься, насколько интересно они могут толковать тот или иной текст, какие разные техники, палитра, всё. В-третьих, и, будем честны, не в последних, можно получить, прижать к груди и унести в свою пещеру крутые иллюстрации к собственным работам.
На нынешнюю Карусель я обнаглел настолько, что приволок три текста.
1. "Буря"
Художник, на которого обрушился роман в 40 а.л., мужественно выдержал этот удар судьбы и совладал с задачей мегаответственно. Спасибо Miro за такую скруплёзную работу с деталями и амбиенсом. У меня был передоз эндорфинами, когда открыли конкурсную галерею, потому что город - тот самый, девочка - она самая, ну и остальное. Сами посмотрите:
Впереди показался старый расщеплённый ясень. Он заменял Мэл хронометр — до въезда в город осталось пять минут. Самый коварный участок, на самом-то деле, потому что нужно одолеть крутой спуск и два поворота подряд. И те, кто едут по дороге впервые, часто отвлекаются на вид справа. В ночи особенно. Тогда городок внизу похож на волшебное варево, искрящееся в чаше. Щедро рассеянные по низине и берущим её в первое кольцо холмам огни, почти идеальный овал озера, всё окаймлено поверху лесом и петлёй дороги. Даже если ты прожил здесь всю жизнь, трудно поспорить — вид что надо.
Но сегодня Мэл засекла боковым зрением что-то слева.
Она тут же сбросила скорость до черепашьей. Сощурилась, вглядываясь во тьму, сдобренную светом фар. В неприветливом хрустящем монохроме выделялось цветное пятно. Между чернотой ночи и снежными завалами. Она всё ещё надеялась, что ошибается. Ведь ошиблась же наверняка она в тот раз, несколько дней назад, когда увидела человека прямо перед своей машиной на вечерней дороге. Эта треклятая метель заставляет видеть всякую хрень. Не может быть, чтобы перед ней в самом деле то, что ей мерещится.
Машина медленно проплыла мимо высокой линии сугробов. В нескольких метрах от обочины, там, где начинался полого откос, стояла маленькая фигурка. То самое цветное пятно.
Девочка. В пальтишке. В вязаной шапочке, больше похожей на берет. Отчего-то она смотрелась ребёнком из шестидесятых. Одежда выглядела старомодной, перелицованной. Шапочка, большеразмерная, сбившаяся на затылке мягкими складками, не прикрывала волосы — чуть длиннее пятого позвонка. А вот варежек на девочке не было. Из куцых рукавов торчали беззащитные ладошки. Какого чёрта? Что девчонка делает посреди лютого холода на пороге ночи при въезде в город?
Мэл сморгнула. Нет, не мерещится. Это не игра света и тени, не сорванный похитителем-ветром и утащенный к обочине разноцветный постер. Девочка в самом деле есть. Ребёнок из плоти и крови всего в десятке метров от неё. Спутанные от ветра волосы, крупная вязка берета, его мерзкий цвет, как у вылинявшего мешка. Когда фонарь качнулся ещё раз, Мэл смогла разглядеть тоненькие пальчики.
Она прочистила горло. Чуть приопустила стекло и приготовилась окликнуть девчонку. Чёрт их знает, как с такими мелкими общаться. Так, чтоб они не перепугались ещё пуще. А эта, дурёха, наверняка с перепугу уже обревелась и в штанишки напрудила. Позовёшь — бросится ещё, не дай бог, восвояси. Не конфеткой же подманивать. С тех пор, как Мэл нянчилась с Линн, прошла, казалось, вечность. И как вообще такая кроха забралась в самые сугробища? Откуда взялась? Ну, и главный вопрос — как умудрилась продержаться на ветрище и холоде невесть сколько? Лица Мэл не видела, хотя и увидев, вряд ли бы опознала, чей это ребёнок. Она и во времена младенчества Линн не слишком жаловала посиделки и трёп с другими мамашами. Чужие дети ей все казались на одно лицо, шумные, юркие, надоедливые. Она быстро приноровилась таскать дочь во все те места, куда ей надо или интересно самой было ходить, общаться с теми же людьми, с которыми ей и до родов было о чём потолковать. Хватит с неё того, что рядом младенец, к чему соваться в сборища, где к каждому по младенцу пристёгнуто.
— Эй, — осторожно позвала она.
Ветер отбросил звуки назад в машину. Только ему разрешалось хозяйничать там, снаружи. Его резкий надсадный скрип проехался по ушам как пиликание смычка по струнам расстроенного альта.
Мэл чертыхнулась. Подвинулась на соседнее сиденье, наполовину высунулась из окна. Сложила руки рупором. По лицу замолотило колко и беспощадно. Она набрала в лёгкие воздуха, чтоб гаркнуть погромче, но проглотила зарождавшийся окрик.
В руках малышка держала что-то. Сперва Мэл подумала — рюкзачок. Потом свет упал по-другому, и она поняла: нет. Игрушка. Большая плюшевая собака или кролик — что-то со свисающими ушами. Игрушка была такой же старомодной и потрёпанной, как и одежда. Свалявшиеся завитки бесцветно-грязного плюша наводили на мысль, что это несуразное создание бог весть сколько провалялось в чулане или пару десятков лет переходило от одного неприкаянного ребёнка к другому.
Её продрал озноб.
Инстинктивно она отпрянула назад.
Сердце подпрыгнуло.
Мэл подняла стекло. Нога вдавила педаль газа без участия разума, направляемая напрямую чувством, сосущим под ложечкой. Как в детских играх, где надо было незаметно проскользнуть за спиной водящего в прятки, Мэл тронулась с места вкрадчиво. Только бы девочка не обернулась. Как будто произойдёт что-то плохое, если она встретится с потеряшкой взглядом. Вот сейчас услышит шум мотора или просто примется озираться в поисках помощи и увидит… Заставляя себя держать голову прямо, взгляд ровно по центру полосы дороги, даже краем глаза не ловя маленькую фигурку, Мэл прошмыгнула прочь. Прибавила скорости. Не на столько, на сколько хотелось — потому что всё-таки холм, но, миновав второй поворот, выдохнула и ощутила, что вся вспотела.
2. "Запах прилива - соль и вода"
Кому русалок свежих, мороженых, подходи, налетай, недорого, 150 за тушку.
Двойной улов. Конк и внеконк.
Олег Акула взял в руки невод, багор, электрошокер, гарпун и все свои навыки и пошёл прямо на нейросеть, заставив стихию не только умертвить, заморозить, подготовить к употреблению русалок, но и подвесить их в соответствии с ГОСТом и рекомендациями Минздрава. 
Спасибо, морозно, атмосферно, аппетитно!
Дыхнуло морозностью.
— Натуральный ледник, — поёжился охранник.
— Входили туда?
— Я дальше полутора футов от порога не успел продвинуться. Приоткрыл дверь, чтоб проверить, не притаился ли кто внутри. И — увидел... Так что нет, лишних следов там нет.
— Хорошо.
Лу вдвинул колёса на то же примерно расстояние, фута два, чтобы не усложнять криминалистической бригаде жизнь.
Запах рыбы. Тины. Йода и соли. Запах океана, медленно умирающего на прибрежной полосе. Лу втянул его, на несколько секунд отстранил настроенность на встречу с преступлением. Закрыл глаза и позволил себе подумать о морских глубинах. О косяках мальков и кораллах. О дайвинге и штормах. Затонувших кораблях и пьяницах-утопленниках. Ракушках, из которых делают сувениры. Обо всём приятном, что связано с морем.
— …их используют для форели, трески, лосося.
Лу открыл глаза. Кивнул.
Ряд паллет ближе к задней стенке, возможно, и хранил замороженную треску, но основным источником запаха было другое.
Десяток тел, нанизанных на мощные стальные крюки, что свисали с потолка холодильника.
Тросы покачивались убаюкивающе. То ли приветствовали, то ли заверяли, что ничего страшного больше не произойдёт. Уже произошло. Крюки вошли где под лопатку, где под ребро. Крови не было. Это вселяло надежду, что всё случилось после. Изморось, а где и откровенный иней покрывали плечи, волосы, руки — и чешую. Мощные чешуйчатые хвосты, что начинались от бедра у всех десяти тел.
Как всегда в случае оптовых поставок морепродуктов, остались нереализованные остатки, которыми со мной тоже щедро поделились. При жизни девочки были вовсе не так холодны. Я бы сказал, очень горячи
И снова про русалок. Внеконкурсное, под действием русалочьего гипноза по велению души
Когда-то они жили-поживали в океане и любовались тонущими кораблями и тонущими же людьми. Спокойная мирная жизнь была. Совсем не то что на столе у судмедэксперта. Mennad удалось застать их как раз в те счастливые безмятежные времена. Или в воспоминаниях об этих временах. Спасибо!
Судмедэксперта, казалось, волновало прежде всего то, что он должен сознаться в относительной условности своего отчёта.
— Верхняя часть имеет вполне антропоморфный вид. Отлично развитая мускулатура, мышцы удлинённые. Телосложение, характерное для профессиональных пловцов. Внутренние органы, расположенные в верхней части, их размеры и вес, частично соответствуют общепринятой норме, частично имеют заметные особенности. Например, в гортани я нашёл ещё одну нехарактерную складку, она может влиять на диапазон издаваемых звуков. Патологические изменения идентичны тем, что в таких случаях наблюдаются. Вскрытие нижней части позволило обнаружить и различия. Многочисленные. Впрочем, это видно и без вскрытия. По сути, их хвост — тот самый копчик, который у нас атавизм. У них же — очень сильный, гибкий орган. Мышцы разделены миосептами на сегменты. Плотность тканей — сравню с китообразными. Хвост заканчивается широким упругим плавником с острыми краями. Предположу, что он может использоваться как естественное оружие, для обороны или нападения. Плавники схожи по форме с акульими. Чешуя начинается ниже верхней трети бедра и, опять же, напоминает акулью. На некоторых пластинках я нашёл мелких рачков. Клоака и половые органы спрятаны в мочеполовой складке.
— А жабры? — не выдержал Клайв.
Обычно, если он приезжал в морг после бессонной ночи в такое время, то прихватывал с собой кофе и батончик, пренебрегая неодобрительными взглядами коллег. Но сегодня, похоже, забыл о завтраке.
— Видите здесь след? — судмедэксперт провёл пальцем в перчатке между рёбрами лежащего перед ним тела. Если присмотреться, там угадывалось несколько почти незаметных полосок. — Когда оно оказалось на воздухе, жабры склеились. У этого существа есть также лёгкие. Как резервная система при… при всплытии. И оно, судя по всему, может переключаться с одного режима на другой. Это не нонсенс. У кистопёрых рыб было развито двойное дыхание, жаберное и лёгочное. Считалось, что от них и произошли первые земноводные.
Лу прикинул, как быстро тела заберут неразговорчивые люди в костюмах или униформе.
— А я всегда думал, хвост растёт прямо от пупка... — хмуро заметил Клайв, разглядывая труп сверху.
— У них также есть недоразвитые нижние конечности. Вот здесь выступ, видите? Это не плавник.
— Оно когда-то могло ходить на двух конечностях?
— Учёные верят, что мы все вышли из океана и только спустя миллионы лет начали ходить, — заметил медэксперт. — Возможно, зарождение процесса выглядело именно так. Вон там у нас мужская особь.
— Как называется мужская особь русалки?
Клайв первый произнёс это слово. Оно, без сомнения, будет очень ярко смотреться в отчёте.
3. "Как если бы я умер"
Снова двойная удача. Внезапный приятный подарок во внеконкурсе преподнёс Евгений Кострица, напомнивший, что бывает, когда пускаешь нежить в дом. Благодарю!
Он вернулся в гостиную почти в хорошем расположении духа. Настоящего нигде не было видно. Артур автоматически скользнул взглядом по стенам. Акварели оставались на своих местах.
И в ту же секунду вампир оказался за спиной, заломил ему руку за спину, вынудив от боли упасть на колени, и прижал к голове револьвер, тяжесть которого недвусмысленно свидетельствовала о полном барабане.
Вот, значит, что исчезло из ящиков.
— Если ты думаешь, что можешь меня заманить и застать врасплох...
Ствол больно вжимался в висок.
— Да не думал я ни о чём подобном! — простонал Артур.
— Не пытайся причинить мне вред. У тебя не выйдет.
— Я уже доказал, что со мной можно иметь дело...
Похоже, Алистера сорвало с тормозов, потому что он яростно вдавливал ствол. В высоком зеркале возле камина Артур видел его отражение. На невозмутимом до того лице плясало целое северное сияние эмоций. Артур раскрыл рот для очередного довода, но не нашёл ни одного достаточно убедительного. Сейчас, смыв с себя пыль и запахи минувших суток, он обострённо ощущал, что от вампира сокрушительно несёт свалкой, грязной одеждой и падалью. Артур задержал дыхание.
Он сам виноват. Он, и больше никто. Притащил эту тварь в свой дом. Смешно было надеяться, что можно полагаться на обещания нечисти.
А вот из конкурсного по тому же рассказу, художник Гилберт Савье Первая встреча с героем. Красавчик же?
Никто не отозвался. За высоким забором, где-то далеко, в паре миль, провибрировал проносящийся на полной скорости поезд.
И тут через проход, в отсеке наискосок, что-то шевельнулось. Новое зрение Артура безошибочно подсказало: это не игра теней, там есть нечто живое. Через плетение рабицы он разглядел массивный силуэт.
…и не только. Пусть уже опустилась темнота, он видел все былинки — и в следующий момент осознал, что смотрит на третьего в своей жизни вампира.
А вампир смотрит на него.
Этот экземпляр был не таким зловещим, как ночной кошмар из переулка, и не таким неопределённым, как та особь, что напугала некогда его подружку. Он был старше Артура лет на пятнадцать-двадцать по человеческим меркам и сохранял пренебрежительно-непроницаемое выражение лица, какое бывает у запойных алкоголиков, привыкших к всеобщему порицанию. Крупная плотная фигура почему-то не вязалась у Артура с вампирскостью. Он привык представлять этих существ невысокими, худощавыми и изящными. Несколько слоёв потрёпанной одежды — сколько, никто не взялся бы подсчитать, из-под засаленной рубашки торчал свитер, под ним явно что-то ещё, поверх короткий плащ, потерявший цвет, — роднили настоящего с обычными бомжами, а грязные руки и давно не мытые волосы придавали даже некоторую человечность. Он сидел, широко расставив согнутые ноги. Спина чуть горбилась, локти опирались на колени, кисти расслабленно свисали.
Сетка под напряжением внезапно стала видеться Артуру в другом свете. По крайней мере настоящий не набросится на него. Неприятно, что это существо видело его позорный нокаут от электрического тока. Вообще неприятно, что кто-то наблюдал за ним, когда он даже не сознавал чужого присутствия. И всё же Артур рассудил, что благоразумнее наладить контакт.
— Добрый вечер, — сказал он, повысив голос.
Вампир никак не отреагировал. Хотя и продолжал его разглядывать.
......
Проволока почти перерезала ему пальцы, но он как не замечал. Кровь оседала на плотных ячейках мелкими брызгами. Вампиру потребовалось минуты четыре, чтобы расшатать сетку и отодрать нижний угол. Несмотря на немалые габариты, он удивительно юрко проскользнул в образовавшуюся дыру. Треск, с которым проволока полоснула ткань, прозвучал как капитуляция сдавшейся перед бешеным натиском клетки.
+1 - Бонус, роман "Ломка"
А ещё у меня есть от Вероники Коноревой подарок. Девушки, в том числе персонажные, становятся сговорчивее, если к ним вежливо, задабриваешь, комплименты говоришь. Так что Вероника выступила посредником в моих переговорах с капризной Серенити, очень признателен :)
И резко оборвал пение на втором куплете, уставившись на дверь. Они все повернули голову. На них взирала девушка с белокурыми волосами, ангельским личиком и голубыми глазами.
...
Они уставились на неё. Она поправила лямку белого льняного сарафана. На её лице понемногу проявлялось замешательство. Возле ног прикорнула объёмная сумка.
Очень зацепили некоторые работы как в конкурсной, так и во внеконкурсной галереях, завтра пофантазирую эмоциями о них тоже, сегодня была эгоистичная часть.