"Костёр и Саламандра": прощальный морской марш "Жди, побережье"

Работая над второй частью "Костра и Саламандры", я, наверное, всех близких достал этим маршем.

В принципе, мне нужно-то было несколько строчек. Скорее, упомянуть. Просто - старый марш, который играет оркестр, провожая в поход корабли. Наверное, и без нескольких строчек можно было бы обойтись, просто упомянуть: вот, с берега гремел этот марш, точка. Но почему-то он мне был страшно нужен.

У меня без него не работалось. Я ходил по дому и гудел то "Прощание славянки", то "Сопки Манчжурии", то даже "Прощайте, скалистые горы". Просто надо было, чтобы марш зазвучал у меня в голове. Без него никак не ловилось настроение. 

И сам он не ловился - я вообще не мастер писать стихи, поэтический текст может попасться на кончик пера только случайно. А стихов в роман требовалось много, как назло. Шансонетку и романс самым элегантным образом, между прочим, шутки ради, сочинили Векша и Мария Зиновьевна Ровная. А марш и прочие, разной степени лихости или тоски военные песни?

И Векше я пожаловался, совсем уже придя в отчаяние - а потом удивился тому, как здорово у неё получился этот марш. Он в книгу почти не вошёл, но эти несколько строк встали на точное и важное место, но самое главное - он зазвучал для меня. До этого я слышал фортепиано светского салона - теперь услышал и военный духовой оркестр. 

На следующее утро мы провожали подводный корабль. У него не было имени; между собой моряки называли его «Мираж», но официально у него был только номер. Подводный корабль «Восемь-один». Восемь – это были попытки. Один – это первый, выходящий в поход.

У него не было имени, только тайное прозвище – как у ребёнка, которого боятся сглазить.

Ветер с моря дул по-весеннему мягкий, но по-зимнему сильный, сырость всё равно пробирала до костей – и я куталась в плащ, ветер рвал полы. Холодно было смотреть, как по пирсу шла Виллемина в сине-белом платье с матросским воротником в три полоски, без шляпы, с остро сияющей в утренних сумерках маленькой диадемой в простой причёске – против ветра, ветер дёргал её подол, приоткрывая туфельки. Её сопровождали адмирал Годрик и фарфоровый капитан Дильман из дома Парящей Чайки. Экипаж подводного корабля, двадцать пять фарфоровых моряков, выстроился на его… хотелось сказать «спине»: корабль лежал в холодной тёмной воде, как металлический кит, и волны нежно лизали его бока.

И духовой оркестр с берега гремел старый прощальный марш «Жди, побережье». У меня ком в горле стоял от его звуков, которые плескались на ветру, как вымпела.

Слова, которые знали все, от портовой шушеры до аристократов, гремели у меня в душе медными тактами. «Запел в парусах ветер юный и свежий. Сверкает волна. Дальний путь впереди. Но мы, как всегда, возвратимся к тебе, побережье. Ты верь в нас и жди», – и тоска смешивалась в них с отчаянной надеждой.

С набережной махали платками и пытались закрыть от ветра огоньки свечей на удачу – но ветер задувал свечи. Капитан Дильман целовал руку Виллемины в белой перчатке. Норис рядом со мной шёпотом подпевал оркестру: «Из битв и походов вернёмся к тебе, побережье. Храни нас любовью своей!» Тяпка совала мне под руку голову, чтоб я погладила. Раш комкал в руке перчатку. Валор, тоже без шляпы, с выбившейся из старомодного хвоста прядью, молча, мрачно смотрел в море…

Грустное вышло прощание. Мы не хотели, чтобы было грустным, но вышло грустное. И вдоль спины проползло настоящей жутью, когда подводный корабль, отойдя от пирса, медленно ушёл под воду, тихо, бесследно, будто его и не было.

Всё-таки было в этой идее что-то… стоящее экипажа из фарфоровых моряков. Что-то потустороннее.

За подводным кораблём ушли броненосцы «Северный воин» и «Брат грома». И после проводов Раш и Годрик сразу забрали Виллемину в мотор. В Штаб поехали. Она успела только махнуть мне рукой.

Я даже не попыталась что-то сказать.

С этого марша у нас с Векшей начался прямо-таки цикл военных песен и романсов Прибережья. Некоторые вошли в текст, некоторые остались где-то рядом, но все они так или иначе общую картину мира дорисовывали. Тогда мы ещё не знали про нейросеть Suno.

А вот когда узнали - натурально нам немедленно захотелось всё это услышать! И кроме иллюстраций нарисованных, мы решили сделать иллюстрации звучащие. Этот солнечный марш, который мои герои слушали пасмурным утром ранней весны - первое, что зазвучало из всей музыки "Костра и Саламандры".