Long life of an old song I . "Дона -дона" от малоизвестного мюзикла до мировой популярности

Нет, я не считаю себя знатоком всемирно популярного музыкального наследия... Но будучи убеждённым приверженцем hard and heavy, в последние 10 лет ощущаю тягу к мелодиям давно минувших лет, хитам прошлого, музыке нестареющей и незабываемой, той что и через 40-50 лет способна трогать струны любой человеческой души, настраивая их на позитивно-лирический лад. Если такая душа способна настраиваться, на что -то,  кроме излюбленного музыкального стиля.

Да, есть исполнители одной песни, ставшие бессмертными, а есть одна песня, способная обессмертить себя прикосновением многих поколений потомков, тех что услышат и разделят восторг предков. И вот так, на вскидку - не задумываясь, а лишь ассоциируя музыкальную память, таких песен, такой музыки очень много, потому что в них было и будет много личного, лично твоего впечатления, лично твоей ностальгии.

Нет, эти песни не древний рваный халат или  засаленные старые тапки, чтобы сказать о них: "Фу, вонючее и никчёмное старьё, непотребная ретруха: пусть деды её и слушают и кайфуют". Оговорюсь сразу, таким здесь делать нечего. Данная тема совсем вдалеке от навязчивости и оболванивания незрелого рассудка.

Итак, начинаю демонстрацию... Песня была написана под названием «Дос кэлбл» (телёнок) композитором Шоломом Секундой на слова Арна Цейтлина на идише для мюзикла «Эстерке» (1940—1941), поставленного режиссёром Морисом Шварцем в 1941 году в Еврейском художественном театре на манхэттэнской Второй авеню. Впервые в США песня была напечатана в программке спектакля, а в 1943 году — отдельным нотным изданием под названием «Дана, дана, дана» (Metro Music Co., Нью-Йорк). Шла война, но люди ещё не утратили нормального, человеческого отношения к жизни, к её частностям , её естеству, не замутнённому кровью и духом концлагерей. Но вот минуло военное время и живые вновь приобщились к старой, доброй, в чём-то искренне идиллической песне. Её стали петь по всей Европе. И это была дань не "стране производителю", а самой песне.

А вот первый перевод на английский был сделан самим Секундой, но не получил известности. Популярной в английской версии песня стала как «Донна Донна» в переводе Артура Кевесса и Тедди Шварца, написанном в 1956 году. Особенно популярной песня стала после исполнения Джоан Баэз с гитарным аккомпанементом в 1960 году и Донована в 1965 году. Она шагнула далеко, переступив все языковые барьеры: от идиша до эсперанто.

Интерес к "Дона-Дона" обострился на волне возрастающего влияния сольно-гитарной песни, как и интерес к шансону (совсем не только , как французскому явлению). Потому песня была переведена на многие европейские языки, включая немецкий, французский, японский (является одной из самых узнаваемых и известных песен на эсперанто во всём мире) и русский. Русские переводы были сделаны Зеэвом Гейзелем в 2002 году, Анатолием Пинским, Виктором Шапиро (2009).

За время своего существования она звучала из уст  Джоан Баэз, Донована, Хава Альберштейна, Теодора Бикеля, Андре Цвейга, Элен Ролле в дуэте с Дороте, Nizza Thobi, Офарим, Karsten Troyke, а также в исполнении квартета «Ройял Найтс» на саундтреке к японскому аниме-сериалу «Юная революционерка Утэна». Песня была запрещена в Южной Корее как коммунистическая (после японского сериала понятно почему).

Переводы на русский интересовали меня в первую очередь, ведь текст этой песни - не просто текст, а вариант поэтической передачи оригинала. Песню поют, и очень захватывающе, когда она поётся на родном языке. Самый удачный, на мой взгляд, перевод А. Пинского:

Вот на рынок катит бричка,
Грустный в ней телок лежит.
А высоко в небе птичка,
Вьется ласточка, кружит.

Припев:
Как смеется ветер,
Гонит тучи прочь,
Он смеется день и вечер,
И ещё всю ночь.
Дона-дона, дона-дона…

«Хватит хныкать, — крикнул возчик. —
На кого тебе пенять?
Сам родился ты теленком,
Сам не хочешь, брат, летать».

Припев

И зачем телят зарежут,
Им никто не объяснит.
А кому мила свобода,
Тот, как ласточка взлетит 

Дона-дона, дона-дона…

  Ну, а теперь самое интересное - клипы. И здесь дело вкуса. Я же приведу два: на английском и французском. Оба варианта мне нравятся одинаково.

А вот на французском текст другой, о маленьком мальчике.

Жил-был маленький мальчик,

Который жил в большом доме.

В его жизни были только радость и счастье,

И все же в глубине души

Он хотел стать взрослым,

Мечтал стать мужчиной.

Каждый вечер он думал об этом,

Когда мама баюкала его:

Донна Донна Донна

Ты еще пожалеешь о том времени,

Донна Донна Донна

Когда ты был ребенком.

В названии значится цифра "I", и она подразумевает одно: я собираюсь продолжить разговор о "Long life of an old song" на других примерах, потому что надеюсь обрести взаимопонимание среди АТ-аудитории, людей неравнодушных к тому, что теперь называют обидным словом "ретро", подразумевая "дремучее старьё".