Про редактуру

А почему бы не вставить свои пять копеек про редактуру, раз уж все о ней да о ней, родимой? Опять же, третьи сутки идет вежливое ожидание ответа насчет очереди, и я не помню, когда ела в последний раз, так что настрой самый подходящий для веселья. 

Собственно, когда ты литредактор в журнале, то есть СМИ, на тебе как фактчекинг, так и стиль, так и обычные ошибки. Да, будет еще корректор, но корректору в этом смысле полегче: ему все равно, что написано, ему не обсуждать правки с автором статьи, он пополосно проверит буквы и запятые и поедет в три часа ночи спать. То есть корректору должен идти максимально чистый текст, ему ночью номер сдавать. 

Отсюда мой стиль работы. 

Правда, фактчек в художке имеет свою специфику, он во сто крат сложнее и многограннее, чем в СМИ. В художке он охватывает и вопросы «А могли ли технически существовать огромные скатерти пятнадцать на три метра в средневековых замках, а должна ли королева спать через шторку со всеми своими рабынями и их детьми, а могут ли говорить слово «шаромыжник» в условной Древней Руси, а растут ли дубы в сосновом бору, а как на японском будет «красный»... Бесконечное количество этих «а?..», и я уверена, что просто не справляюсь с ними всеми. Нужен энциклопедический склад ума, чтобы подмечать все, что необходимо проверить. 

_________

Редактор — это максимально внимательный читатель, но он тоже может пропустить и не заметить даже грубую ошибку в области, в которой ничего не смыслит. Нельзя знать всего. А если и можно, то точно будешь занят вещами поинтереснее, чем литературное редактирование. 

_________

Второй момент касается того, что ответственность за текст лежит на авторе. Всегда. До редактуры, во время редактуры и после редактуры. Обычно я либо прошу переформулировать, если верю, что автор справится с задачей, либо задаю вопрос, чтобы уточнить, потому что могу неправильно понять, либо предлагаю свое решение, чтобы вокруг да около не ходить. Это не переписывание за автором, не дописывание «от себя». Это наглядный пример, который, как известно, бывает понятнее объяснений. Это можно проигнорировать и рассматривать как отправную точку для своих мыслей. Почему я не занимаюсь рерайтом, ведь другие за берутся за рерайт и просят за это дополнительные деньги? Потому что журналисты могут не поставить свою подпись под текстом, который был чрезмерно переписан и, не дай бог, в нем изменилась основная мысль кого угодно: журналиста или любого из спикеров! Литред не должен доводить до того, чтобы материал пришлось бы опубликовать без подписи. И я не хочу становиться соавтором и делить ответственность за текст. Нет, спасибо. Если автор считает, что редактор не прав, если после любой замены текст теряет что-то важное или не звучит, или вы вместе видите корявость, но не можете исправить ее так, чтобы сделать текст лучше, просто оставьте как было. Для вас, как редактора и автора, может быть убиться как важно решить вопрос, разгорается ли полночь или нет, а читатель проскользнет по гладкому тексту и не заметит. 

___________

Или заметит. Но вы должны знать, что, скорее всего, автору этой книги, которая вас чем-то повеселила, было убиться как важно сохранить свой уникальный стиль, хех. Но все мы иногда хотим отстоять свою уникальность, это абсолютно нормально и даже правильно. Другой вопрос: всегда ли разумно? Но это риторический вопрос, мы не будем на него отвечать. 

___________

Отсюда третье правило. Работа над текстом не имеет смысла, если он не становится от этого лучше. Если я считаю, что текст от замены «да» на «и» ничего не выиграет, я просто не буду заменять. И не столь важно, что «да» несколько окрашено, в отличие от «и». Несмотря на то, что любую свою правку я могу обосновать, я тоже могу сомневаться в том, достаточно ли сделала и не слишком ли много на себя взяла. Я люблю хороший фильм «Гений» с Колином Фёртом, он как раз про хорошего редактора и хорошего автора. И там эти вопросы тоже задают. На мой взгляд, они вечные. Очень рекомендую, посмотрите. 

Забавно, хотела развлечься тем, что напишу примеры своей работы, в итоге подводка к теме заняла слишком много места, и ощущение такое, будто и трети не сказала, что могла бы. Кажется, я могу бесконечно говорить о своей работе. В конце концов, я ее люблю, ничего удивительного. А если примеры надо, то как-нибудь в другой раз.

Такие дела.