Нам пишут

Любому, кто имел дело с газетной работой, эта тема близка и понятна. И я не исключение. Был в моей бурной биографии эпизод, когда я работала редактором областной коммунистической газеты. Как водится, имелся там кошмар всей моей жизни. Даже два кошмара. Один был поэт, причём такого разбора, что даже известный литературный герой с его шедевральной рифмой "палка - селёдка" выглядит на этом фоне гением. Ну, или хотя бы сочинителем вполне приемлемого уровня... Стихи - штука такая: в них может не быть рифмы, размера, в них даже смысла может не быть. Но ритм в них есть всегда. Так вот, в стихах моего поэта ничего из перечисленного не было. Просто несвязный набор слов, иногда сикось-накось зарифмованный, иногда нет. Печатать такое - не уважать ни себя, ни газету, ни читателей. Я и не печатала. Поэт жаловался на меня, гонительницу, первому секретарю обкома, (он же главред), шеф ржал и интересовался, чего это я не могу поладить с творческим человеком. Я со слезой в голосе орала, что по основной специальности рентгенолог, а не психиатр, шеф опять ржал, и всё возвращалось на круги своя.

Второму на момент моего с ним знакомства было девяносто лет, и был он обладателем склочного и настырного характера, а также пребывал в далеко зашедшем маразме. По каким-то никому не интересным причинам у него имелись серьёзные контры с родственниками, и он без конца пытался втянуть в эти контры обком. Которому, понятное дело, только этого и не хватало для большого личного счастья. Когда его внучка подалась учиться в Америку, он накатал целое политическое заявление (так и назвал - Политическое Заявление). И зачитывал его вслух с выражением на каждой конференции до тех пор, пока мог на конференции ходить. Типа он против того, чтобы девчонка училась у вероятного противника, и вообще - чему её там научат... Судьбоносный момент наступил и потоптался, когда он прислал в праздничный номер стихи и рисунок к 23 Февраля. Стихи были  так себе, но видала я и хуже. Что называется, сойдёт для сельской местности. Рисунок же изображал красноармейца с винтовкой. Не, я понимаю, что дед и так не художник, а ещё и глаза слепые, и руки трясутся. Красноармейца ещё опознать было можно, а вот винтовка более всего напоминала выдернутую из забора штакетину. Короче, стихи пошли в номер, а рисунок - в корзину. И с тех пор жизнь у меня началась исключительно жёлтая. Он звонил строго каждый день и допрашивал меня, почему не напечатали рисунок, с упорством, достойным лучшего применения. Продолжалась эта катавасия месяца три-четыре, и от попадания в психушку меня спас только новый виток разбиралова деда с роднёй. Понимаю, что думать так нехорошо, но когда он отправился к верхним людям, я отчётливо поняла, что такое "гора с плеч".

Был ещё и третий, но он за полноценный кошмар не считается. Лично с ним я знакома не была, просто нашла файлик с его книгой, где он лихо опровергал теорию относительности. Прославлен дивной фразой: "Пространство имеет три измерения - вертикаль, горизонталь и продоль".  С тех пор словечко "продоль" я использую, если "чушь собачья" недостаточно экспрессивно, а выматериться ситуация не позволяет.

Такая вот продоль...