Вторничное досье. Кейс №10. Кристина Сперанская

Подумалось, что если я буду строго соблюдать формат флешмоба и писать по два поста в неделю, то не успею закончить не только роман, но и эту серию постов. Хотя бы по три)) Но три поста в день АТ не позволяет. Придется хотя бы иногда формат нарушать.

Кристина не просто является одним из важнейших персонажей. Я называю её "теневым главным героем" и отдаю четвёртое место по значимости. Однако, может казаться, что даже я её недооцениваю. Кристофер Воглер писал, что если есть непонятки, кто главный герой произведения, нужно смотреть, кто сильнее меняется походу развёртывания сюжета.
Если исходить из этих соображений, то Кристина должна стоять первой.

Казалось, подаренное родителями колье ни к одному из нарядов не подходит. Почти два месяца, минувших со дня рождения, Кристина только и занималась, что перебирала гардероб. На белом шёлке ожерелье как-то терялось и выглядело простовато, а в чёрном — сама Кристина походила на гимназистку, вырядившуюся в маменькино платье, чтобы казаться старше. Тем более мать редко изменяла этому цвету, в чёрном она наверняка будет и сегодня.

Но наконец-то! И кто бы мог подумать, что рубины так классно сочетаются с зелёным бархатом!

Глядя в зеркало, Кристина была счастлива. Густым, кровавым блеском сияли камни, укороченное вечернее платье деликатно подчеркивало все прелести безупречной фигуры, и только одно обстоятельство омрачало радость.

«Жалко, Разумовской в театре не будет… Ну и плевать! — Кристина показала отражению язык. — Всё равно фотки в интернет попадут! Пускай Сонька от зависти сдохнет!»

За макияжем время летело быстро. Увлёкшись тенями и тушью, Кристина не заметила, что уже опаздывает к семейному застолью, о чём ей напомнили стуком в дверь.

— Кристина Алексеевна, — горничная опустилась в глубоком реверансе, — их светлость велели вам передать, чтобы вы поторапливались.

— Передай маменьке… — продолжая красить ресницы, барышня тянула слова, будто коктейль сквозь соломинку. — Передай маменьке, Настюша, что я скоро буду.

Кого Кристина хотела обмануть этим томным безразличием, даже для неё осталось загадкой. Уж кто-кто, а прислуга княгини Волконской хорошо знала и нрав своей хозяйки, и характер всех её домашних.

Не успели смолкнуть шаги горничной, как Кристина поспешала следом, нервно озираясь на ходу.

«Только бы лакеи этого не видели!»

Пустынный коридор отзывался эхом её каблуков, и лишь портреты великих предков, не скрывая иронии, смотрели на Кристину, пробегающую мимо них отнюдь не королевской походкой.

С некоторыми нюансами можно сказать, что Кристина присутствовала в "нулевом замысле" романа, но там она была лишь подругой-девушки-главного героя и детально не прорабатывалась. Я отношу ее к категории лирических персонажей, если лиричность понимать в самом широком смысле - либо персонаж заимствует что-то у меня самого, либо я пишу его с достаточно близкого мне человека. К таким персонажам безусловно относится и Зинаида Волконская (мать Кристины), и Павел Кайсаров. Однако именно Кристина является в этом отношении самой яркой. Яркой и парадоксальной - от меня в ней нет ровным счётом ничего, но и других прототипов у неё нет. Никаких, ни исторических, ни из жизни.
Так сложилось, что детей у меня нет. По крайней мере, сведений о них я не имею.
И видимо в Кристине я воплощаю то, чего недополучил в жизни.
Ну да, мелкая завистливая дрянь. А кто вам сказал, что с детьми должно быть легко?
То ли ещё будет...

Сотворить бездну и твердь у Гарика получилось легко. На экране смартфона твердь выглядела сильно увеличенным листом наждачной бумаги, а в бездне, источая ультрамариновое сияние, кто-то уныло копошился.

Однако с разделением вод случилась заминка. Как Гарик ни усердствовал, всё без толку — воды никак не желали отходить.

Новомодную игрушку «Шестоднев» он скачал, чтобы убить время, пока Тимоху носит невесть где, а теперь порядком увлёкся.

— Так, вода… вода… — рассеянно бормотал Гарик. — Что мы знаем о воде?..

По залу деловито шныряли официантки, джаз-банд наяривал нестареющие «Сопки Маньчжурии» — народ танцевал и веселился, заставляя дрожать стены. Гарик же всё тыкался пальцем в экран, постигая премудрости божественного ремесла.

Среди старшего поколения клуб «Вий-плезир» слыл бесовским вертепом и рассадником крамолы. Его бы давно закрыли, не зависай здесь детки тех, кто мог бы принять подобное решение.

Вот, например, франтоватый парень у окна. Сидит в вальяжной позе, чиркает что-то в своём блокноте да, знай, часиками отсвечивает, тысяч за десять. Дюжина таких баламбешек и на Сонину машину хватило бы. Оттого и кофе ему носят с завидной регулярностью, а Гарик своего капучино дождаться отчаялся.

Или две крашеных блондинки за соседним столиком — косят под простушек, но курят «Пегас», пьют дорогущий ликёр, и сумочки у них — из крокодиловой кожи.

— Поймите, Женечка, — одна из блондинок поправила сползшие на нос очки, — реформа казённых богаделен, затеянная правительством, коренным образом изменит структуру нашего общества, что при слабости гражданских институтов…

— Глаша, вы не правы, — с нескрываемым раздражением парировала другая, — беда России не в самих законах, но в правоприменительной практике. Коррупционный эффект любой реформы напрямую зависит от…

Гарику было не до правительственных реформ — благословлённая Патриаршим Советом игрушка никак не желала сдаваться.

— Или дело не в воде, а в тверди?.. А что мы знаем о тверди?..

Блондинки между тем оказались весьма разносторонними. Покончив с богадельнями, они обсудили проблемы славянского этногенеза, а затем и вовсе переключились на некоего Андрюшу, которого, по их словам, давно пора лишить девственности. Собрались они делать это сразу вдвоём или наперегонки — Гарик не понял. Однако ясно было, что бедняге не поздоровится — фурии прямо-таки рвались в бой.

В иных обстоятельствах Гарик отпустил бы пару колкостей, театральным шепотком. Но сейчас даже остроты в голову не лезли.

— Так-так-так… А если благодати чуть-чуть прибавить?!

— Дай сюда! — кто-то выхватил у Гарика смартфон из рук. — Умник!

«Ба! Кристина Сперанская собственной персоной!»

Едва ли многим доводилось видеть, как бродит мысль по лицу этой барышни. Уткнувшись в смартфон, Кристина осела в кресло напротив, и через пару минут ласковый седобородый дедушка, материализовавшись на экране, сообщил о переходе на следующий уровень.

— Как-то ты шустро, — Гарик был искренне удивлён. — Ты уже проходила?

— Первый раз вижу.

Интеллигенту, причём потомственному, дружить с аристократами — адово наказание. То есть дружить ещё туда-сюда, но зависать в одних и тех же кабаках — удовольствие ниже среднего. Прежде, чем заказать свой несчастный капучино, Гарик битый час дожидался, пока его заметят. Кристина же войти не успела, а официантка тут как тут.

— Готовы сделать заказ?

— А где Сонька с Тимохой? — снизойти до челяди Кристина Алексеевна не удосужились. — Придут?

— Софи изображает примерную падчерицу, — ещё раз скосившись в смартфон, Гарик спрятал его в карман, — с отцом и мачехой уехала за город на лыжах кататься.

— Там, говорят, такая мачеха… — Кристина скривилась, — мачеха-гимназистка…

— Не знаю. Я с ней не знаком.

— Бедная Сонечка… Это ж скукотища-то какая! Я бы не смогла… Лыжи, тренажёры… Тоска зелёная!

— Ну… каждому своё.

Не знай Гарик Кристину, он решил бы, что с ним флиртуют. Сама подсела, светится, как ёлка рождественская, глаз не сводит, и взгляд такой мягкий, почти что нежный.

«А ведь Софи говорила, что она меня не переваривает…»

— Слушай, — Кристина загадочно улыбнулась, — а может, вы ей просто надоели?

— В каком смысле?

— В прямом. Девушке, может быть, любви хочется, а с вас чего взять?! Вы ж в игрушки дуетесь, что дети малые! — вздохнув, она небрежно отмахнулась. — Да вы и есть дети! Про Соньку с Тимохой уж пол-Москвы шепчется, а он всё ходит вокруг да около. Девушки таких не любят. Девушки любят взрослых и решительных! На лыжах она катается, видите ли! Может, конечно, и на лыжах… Только не с мачехой.

— Ну…

— Баранки гну. Вот увидишь — уведут Соньку! Глазом моргнуть не успеете!

Подобная прямота Гарика всегда подкупала. Мозгами он понимал, что Кристине лишь бы языком почесать, но воспоминание о вчерашнем разговоре с Софи больно царапнуло изнутри. Все эти дурацкие вопросы о любви к доярке, они ведь были неспроста.

— У вас трюфельное мороженное как и в прошлый раз? — отравив Гарика в нокаут, Кристина вспомнила об официантке. — Снова раскисшее?

Гарику сделалось неловко, и даже не за Кристину. Надеяться миновать конфуза, сидя с ней за одним столиком, было бы смешно. Совесть грызла за то гаденькое чувство упоения, с которым он наблюдал за бедной официанткой. А как же?! Все его страдания из-за несчастной чашки кофе были отомщены! Однако обида на Софи жгла сейчас сильнее совести. Даже если Кристина попала наобум — это ничего не меняло.

«Неужели Софи мне совсем не доверяет? Или это из-за Тимохи? Но ведь и он имеет право знать, в конце концов…»

Вот только Кристине-то что за печаль? Потрепаться больше не о чем? И тон такой доверительный, с переходами на шпионский шепоток, как будто действительно что-то знает да по секрету выкладывает.

Гарик аккуратно огляделся по сторонам. Парень марал бумагу, блондинки увлечённо ворковали о своём Андрюше — никому до них дела не было.

— Выпьете что-нибудь? — робко продолжала официантка. — Может быть, «Женепи»?

И вот теперь её стало жалко по-настоящему.

Тяжелым взглядом исподлобья Кристина буквально прожгла пространство.

— Горячий шоколад! — рявкнула она, выдержав паузу. — С перцем! А от этой полынной вони мне дома покоя нет!

— Вам, молодой человек?

— Вообще-то я уже жду заказ, — Гарик примирительно улыбнулся, — у меня капучино.

— Ах да… Простите…

Сеять раздор и недоверие - это она умеет. Интригантка не хуже матери, правда, масштабчики пока другие.
Однако не в этом её основная функция.

Торчать в московских пробках — занятие не из приятных. Улица гудит, надрывается клаксонами, харкает выхлопной гарью — от беспрерывного лязга и грохота мозги плавятся. Нервы у всех на пределе, того гляди, убивать друг друга начнут. И такая канитель запросто может растянуться на несколько часов.

А посему не барское это дело — в пробках стоять. Ещё издали заметив, что съезд с Садового на Большую Басманную закупорен намертво, Кристина притормозила, достала из бардачка мигалку, выпрошенную однажды у отца, и под вой сирены ринулась в гущу машин.

Обычно-то Кристина водила аккуратно, без лихачества, но сегодня настроение было паршивым. Какому-то бедолаге она, кажется, снесла зеркало, однако связываться с барышней на элитном внедорожнике никто не отважится. Модель, конечно, немного устарела, у Соньки-то поновее, но «Ока» она всегда «Ока», тем более с мигалкой на крыше — они ведь затем и придуманы, чтобы господ от челяди отличать.

Поначалу мать категорически возражала против затеи с мигалкой, но потом гнев на милость сменила и препятствий чинить не стала. То ли папа в кои-то веки расхрабрился и её уломал, то ли ещё чего…

— Чем бы деточка не тешилась, лишь бы не вешалась, — по обыкновению скривившись, выдавила она. — Только шею себе не сверни.

Сама-то всегда с эскортом ездит и всегда по перекрытым трассам, а стоит про мигалку заикнуться, так сразу «деточка»!

Такое отношение Кристину откровенно выбешивало. Деточке уже двадцать лет стукнуло, между прочим! Пора бы хоть как-то с нею считаться!

На Басманной стало посвободнее. Кристина добавила газу и включила радио. Мчаться быстрее ветра и грустить под музыку — это ли не восторг?! Однако на любимой волне, видимо в честь пенсионной реформы, крутили сплошь какую-то заплесневелую ветошь.

— Жгучие мелодии для тех, кто в маразме, — вслух съязвила барышня. — Приветик дедушкам из гаражей!

Скосившись в зеркало, она показала отражению язык — тоскуй, мол, подо что дают. Но внешностью своей Кристина осталась довольна: печальные глаза пронзительно блестят, брови отчаянно изогнуты — почти как у матери на старых фотографиях. Высший класс!

Повод для грусти у Кристины имелся нешуточный. Снился ей нынче сон, будто бы танцует она на какой-то вечеринке не с кем-нибудь, а с самим Фрицем Келлером из «Рейнских виноделов». Только в фильме-то он милашка-дуралей, а тут — и шмот моднющий, и прогоны грамотные — не то что все эти светские мямли!

Сладостно ныло в груди от протяжных мелодий, в сумраке нежно стелилось мерцанье хрустальных шаров, и сердце замирало от каждого вздоха. Жаль лишь, что сны скоротечны…

Даже сейчас, под вой сирены, под неистовый стук снега о лобовое стекло, Кристина всё ещё кружилась в том упоительном танце, безнадёжно цепляясь за обрывки истлевающих видений, никак не желая с ними расставаться.

Закончился сон на самом волнующем месте, когда Фриц подарил Кристине кольцо. Тысячей звёзд сияло оно, обжигало подобно пламени. Выронила Кристина колечко на пол, вспыхнуло оно, и огненный вихрь уничтожил всё вокруг. Кольцо превратилось в ржавую железяку, а красавец-принц, издевательски захохотав, обернулся наглым разнузданным хулиганом.

Ни свет ни заря вскочив, Кристина твёрдо вознамерилась отыскать и купить точно такое же кольцо. Сегодня же! Даже если для этого придётся объехать все ювелирные лавки!

Она побывала у Фаберже: и на Кузнецком, и в Хамовниках; не поленилась съездить к Позье в Бирюлёво, была у Овчинникова и Готтлиба, но ничего похожего не нашла: то кольцо слишком тяжёлое, то бриллианты мелковаты.

Теперь она ехала в «Вий-Плезир» выпить кофе и собраться с мыслями. Сколько же ещё ювелирных лавок в Москве?! Уму ведь непостижимо! А сколько нервов придётся потратить! У солидных-то хозяев лакеи вышколены, по струночке ходят, они и дверцу перед тобой отворят, и машину на стоянку отгонят, а общаться с неотёсанными приказчиками Кристине не улыбалось.

«И всё-таки какой же он душка этот Фриц Келлер! — мечтательно думала Кристина. — Какой лапуля!»

Ради него она была готова на любые жертвы.

Впервые Кристина посмотрела «Рейнских виноделов» ещё задолго до премьеры, когда на семейном совете решался вопрос, допускать ли фильм к прокату. Отец считал, что картина насквозь пронизана коминтерновской пропагандой, растлевает молодёжь, подрывая тем самым цивилизационные основы общества. Однако мать, хоть и просидела все четыре часа с постной физиономией, сказала, что никакой крамолы она не увидела, а вырезать нужно лишь пару сцен.

— Каких именно? — с сомнением поинтересовался отец. — Зин, тут что ни сцена…

— Любых, — отмахнулась мать. — Это для профилактики. Германские партайгеноссе должны твёрдо помнить о нашей бдительности.

Редкий случай, чтобы Кристина целиком поддерживала мать. И если бы у неё спросили, если бы с её мнением кто-то считался, нашла бы тысячу доводов в пользу того, что фильм бомбический.

Правда, теперь Кристина уже сожалела, что его разрешили. Как было бы классно знать, что только ты одна можешь наслаждаться этой трогательной, по-настоящему атмосферной историей и без конца её пересматривать!

Сладкие грёзы не отпускали, они схлынули лишь в тот миг, когда Кристина вдруг обнаружила, что уже заезжает на клубную автостоянку. Часы на башенке у ворот показывали без четверти два — то самое время, когда все нормальные тусовщики ещё нежатся в своих постельках. Однако стоянка не пустовала — прямо посередине, вызывающе сверкая надфарниками, обвешанная тюнинговыми приблудами, красовалась ещё одна «Ока» — та самая, которая поновее.

— Вот ведь дрянь! — от праведного гнева Кристину перекосило. — И паркуется ведь так, чтобы у всех на виду! Ничего! На Рождество и мне такую же подарят! Даже круче! Если мать обещала, значит, можно не сомневаться!

Более или менее все сюжетные ветки романа завязаны на кольцо. То самое кольцо, пропажу которого Глеб Воронцов отметил еще в прологе.
Наверное, читатель уже догадался, что никакого убийства на Крестовском острое не было. В некотором роде это пародия на детектив - есть сыщик, есть труп с дыркой в башке, даже злодеев тьма тьмущая, а убийства не было. Вернее, оно было, но сто лет назад и в другой реальности, а труп - это своего рода попаданец.
Инга похитила кольцо и отнесла его Венику просто, чтобы спрятать его до поры. Она не подозревала, что это кольцо привело ее к Венику. Он его истинный наследник и хозяин, по праву крови.
Злоумышленники охотятся за кольцом, но они знают, что кольцо не простое. Его нельзя украсть или отобрать. Его можно получить по наследству, получить в дар или завладеть им, если оно останется бесхозным.
Злоумышленники знают чуть побольше Инги, и они знают, что у Веникаесть дальняя родственница. Несмотря на дальность родства, юридически они являются наследниками друг друга.
По причинам, которые долго объяснять, злоумышленники крайне не заинтересованы, чтобы кольцо, хотя бы на короткое время, попало в женские руки. Поэтому сначала нужно устранить родственницу, а только потом самого Веника.
Юридически-то оно так, но Провидению плевать на человеческую юриспруденцию. Магия крови сильнее...
Ну ладно, скажет изумленный читатель, про Веника все понятно, но причем здесь Кристина?
Вот здесь я загадочно улыбнусь и отвечу словами Зинаиды Николаевны Волконской.

— Он и сам знает про себя далеко не всё…