в одной дискуссии к слову пришлось...

Iniard

297 Б.Р. 16 июля,  09.25 Apis.

Оказывается, у Лин Лэна была и межпланетная яхта. Не слишком быстроходная, не поддерживавшая трансферный протокол и едва ли не антикварная, пригодная разве что для перемещений внутри звездной системы -  набитая дизайнерским барахлом, с салоном и каютами, облицованными полированными стальными плитами, покрытыми лазерной гравировкой, с бархатными диванами в кают-компании и с дурацкими наличниками полированного темного дерева вокруг огромных выпуклых иллюминаторов.

Волер причалил под самое брюхо яхты, так что Лин, Римус и Некро, пробравшись через шлюз, сразу оказались на борту. Отослали волер на автопилоте, разместились в амортизационных креслах и после непродолжительных стартовых мытарств оказались в космосе.

Лететь было долго, и Некро, послушавшись Лина, улегся на узком диванчике в пассажирском салоне. Пристегнулся, подсунул под голову сумку, подтянул колени. Полежал, напряженно глядя куда-то в переборку. Потом достал из сумки свой аккуратно свернутый балахон — и прижал к груди, как дети прижимают к себе плюшевого мишку. И сразу уснул.

Лин подошел на цыпочках, укрыл его одеялом из ящика под сиденьем и развернул купол звуконепроницаемого поля. Пригасил в салоне свет и прошел в рубку. Сел в кресло перед пультом рядом с Римусом.

-Когда я желал ему выспаться, - заметил Астра, - я не это имел в виду…

—Пусть хоть так… — отозвался Лин. – Силы ему понадобятся.

Астра кивнул.

-Я хотел спросить… — сказал он. — Почему он так дорожит своим кошмарным балахоном?

Лин хмыкнул.

—Только не вздумай при нем что-нибудь ляпнуть на этот счет. Когда он учился, был один доктор, старик совсем, еще из прежних, до Запрета и всей нынешней каши. Он обучал уродиков и относился к ним по-человечески. Этот халат подарил Некро именно он. Мне кажется, для Некро его халат — нечто вроде диплома. Формальное подтверждение, что он — врач. И это при больше, чем тридцати годах практики.

—Больше скольки?! Погоди, сколько ему лет?

—Сорок три.

—То есть как?! — Римус опешил.

—Что, молодо выглядит? — усмехнулся Лин. — Он будет так выглядеть еще лет пятьдесят, а потом, наверно, дня за два сгорит от какой-нибудь неизлечимой дряни. Хотя кто его знает... уродики появились восемьдесят пять лет назад, с тех пор от старости никто из них не умер. Долгожителей среди них мало, но как раз у суперспецов вроде Некро хорошие шансы. Они слишком дорогие.

—Выглядит он, конечно, молодо... — пробормотал Римус. — Но как же он стал врачом в тринадцать лет? Был у нас тринадцатилетний пилот...

—Был, да... Я всегда полагал эту затею авантюрой. Но для уродика тринадцать лет это очень поздно.

-Ничего себе поздно!

—Да погоди. Конечно, после моих слов можешь не считать его человеком, но так далеко заходить я бы не стал... — Лин начал объяснять, и нельзя сказать, чтобы это помогало обрести душевное равновесие.

У уродиков детства не бывает. Они молниеносно взрослеют, так уж устроены. Простых слуг продают трехлетними, когда они дорастут до физиологической нормы и в целом освоят необходимые навыки. И по сравнению с ними, таким спецам, как Некро, в общем-то повезло: их учат по восемь-десять лет, так что уже к концу обучения они становятся ценными специалистами. Сказывается и великолепная школа, и оптимальный для их специализации геном. В случае Некро – геном определяет свойства нервной системы и лежит в основе его исключительной памяти, выдержки и выносливости. Врожденные задатки обеспечили небывалую чувствительность, силу и точность движений его уникальных рук. Все это в сочетании с тщательной подготовкой и огромным опытом делает его суперпрофессионалом. А стоят такие уродики-суперпрофи баснословно, но все равно пользуются бешеным спросом и, набираясь опыта, только дорожают.

—К примеру, — сказал Лин, — сейчас рыночная цена Некро исчислялась бы уже парой-тройкой десятков здешних полновесных миллионов.

—Хм, — нахмурился Римус. Как-то было дико обсуждать подобные материи. Но сумма была космическая.

—В первую очередь из-за цены, — продолжал Лин, — с такими, как Некро, обычно обращаются сносно, хотя всякое бывает. Да, чаще всего с ними советуются и выполняют их назначения, – но врачами они не считаются. И людьми не считаются. И уродик не может отказаться работать и уйти. Только сбежать, а это смертный приговор, хоть он трижды суперспец. В моей больнице помимо Некро было еще двенадцать суперспецов – кого это остановило?..

—То есть, — сказал Римус, — у них нет вообще никаких прав…

—Прав?.. А много прав у трансферного томографа? А ведь тоже дорого стоит... Такие, как Некро, ведь даже не "люди второго сорта". Человек второго сорта - это я. Как запрещенец. А они — биологическое медоборудование. И, надо сказать, именно среди спецов больше всего неблагонадежных.

Несколько минут Римус переваривал слова Лина. Обернувшись, он посмотрел в полумрак салона, где спал Некро. Угревшись, уродик вытянулся и по обыкновению прикрыл ладонью свои огромные глаза – а другой рукой прижимал к груди плотно свернутый балахон – единственное свое имущество. Римус теперь понимал, насколько ценное...

—Почему его зовут Некрофил? – спросил он. – Не при рождении же назвали...

Лин вздохнул.

—При рождении его назвали: «Биоконструкт операционный лабораторный микросерийный, модель 454-SRN-1.0, нейрохирург-исследователь, прототип, торговая марка «Чудесный доктор». Кратко – «N–прото»?. Имя «Некрофил» появилось гораздо позже. Но еще до того, как мы познакомились.

Он помедлил, кажется, размышляя, стоит ли рассказывать, но все-таки продолжил.

— Некро работал в одной... неприятной лаборатории. Для этого его и сделали. Там создавали клонов разных шишек. И хотели... грубо говоря, пересаживать им мозг основы. И тем продлевать основе жизнь. Ну, там сложнее было, это не вполне вопрос физической пересадки... Но я так понял, там что-то немыслимое творили с нейронной репликацией.

—Это возможно? — изумился Римус. — Клонировать новое тело и...

—Возможно, — ответил Лин. — Еще как возможно. Одна проблема: клон тоже вырастает разумным. И это принципиальное условие, поскольку просто не получится полностью реплицировать всю нервную систему и воссоздать нейронные связи во всей полноте. Поэтому клон выращивается с полноценной нервной системой. А как формируются нейронные связи?

-В процессе накопления опыта.. – пробормотал Римус.

-Вот именно, - Лин кивнул – И чтобы создать полноценное тело с развитым мозгом и нервной системой, нужно его обучить.

-Ты опять говоришь про обучение... - сказал Римус. – И это же тоже люди...

-Нет, - возразил Лин. – тебе любой скажет, что человек – это произведение высокого искусства воспитания, суть которого в том, чтобы побудить задатки индивида раскрываться подобно цветку. Истинное мастерство воспитателя – исключить всякое насилие и не мешать, позволить ребенку развиваться наиболее естественно и реализовать свой внутренний потенциал. А вся эта механическая чушь с обучением – это банальное программирование и ничего больше. Не станешь же ты считать компьютер разумным из-за того, что в него можно ввести программу.

-Ты серьезно?

Лин Лэн испытующе посмотрел на Римуса.

-Я в высшей степени серьезно пересказываю тебе общеизвестные факты, - отрезал он.

Рыцарь открыл рот. И закрыл. Сказать было нечего. Никогда в жизни он настолько остро не чувствовал себя неопытным сопляком.

-Ну так вот, - продолжил Лин Лэн. – В лаборатории, где работал Некро, создавали новые тела для пересадки личности. В его задачу входило тестировать, насколько клон соответствует требованиям основы. По готовности нейронных связей. И начинать пересадку. Да... Он тестировал их, общался. А потом оперировал и отключал сознание.

Повисла тишина. Лин умолк и погрузился в раздумья. А Римус попросту лишился дара речи не в силах осмыслить сказанное.

-Он говорил, - нарушил молчание Лин, - это был кошмар. Такой, что он радовался, когда подопытные умирали. Для врача это дикость, но он радовался... Они часто умирали: процедура опасная. А он, бывало, помогал... Когда было совсем невмоготу. А потом он сумел оттуда сбежать. И притом спалил половину лаборатории и инсценировал собственную смерть.